Смотрю, она сидит, зубы сцепила, кулаки сжала, вся клокочет. „А ты знаешь, — Шелепин обратился ко мне на „ты”, — я был с ней на фестивале в Вене. Она прекрасно себя вела„. — „Ну и чудесно, — отвечаю, — дай Бог, чтобы она и в Штатах так себя вела, если ее пошлют. У меня уверенности в ее поездке нет”. Шелепин: „Майя, а ведь правильно говорит Евгений Петрович. Болтать-то ты мастерица, тебе надо поосторожнее быть. Имей это ввиду. Решается серьезнейший вопрос. Ты будешь представлять всю страну”. Дальше пошел закругляющий разговор, и конец» [8].
Все это игра с нужными людьми, чтобы сделать из КГБ защитника. Естественно, затем человек будет помнить то, что с неизбежностью о нем все узнают с негативными последствиями. Будем считать это определенной идеологической «прививкой».
Через Питовранова пришла также информация, что А. Яковлев все же был иностранным агентом, которую власть отвергла: «Что Яковлев завербован иностранной разведкой, утверждали и два весьма высокопоставленных сотрудника госбезопасности — генерал-лейтенант Евгений Питовранов и председатель КГБ Виктор Чебриков. Первый создал в 1969 году спецрезидентуру КГБ „Фирма”, которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с СССР. От бизнесменов „Фирма” перешла к установлению контактов с видными западными политиками. Сведения от одного из них — очень информированного американского политика — без промедления напрямую докладывали Андропову, а затем Брежневу. Как рассказывал мне Питовранов, тот как-то сообщил, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой. Андропов приказал Питовранову перепроверить информацию и получить какие-либо подтверждающие или опровергающие факты. За дело взялось представительство „Фирмы” в Канаде. Как рассказывал Питовранов, те сообщили, что у посла появляются новые дорогие вещи и что он утверждает, будто это подарки знакомых. Траты посла якобы значительно превышали не только зарплату, но даже те средства, которые главы советских диппредставительств обычно умудрялись втихую приватизировать из представительских денег. Для Андропова этого было достаточно. Он поручил подготовить записку Брежневу. О том, что было дальше, мне задолго до Питовранова рассказывал Виктор Чебриков: „Я помню такой случай. Юрий Владимирович Андропов показал мне записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочел и сказал: „Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии КПСС) предателем быть не может”. Андропов при мне порвал эту записку”. „Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, — вспоминал Питовранов, — но в споры не полез”» [9].
Ситуация повторилась в другую эпоху, когда начальник аналитического управления Н. Леонов делал документы уже для В. Крючкова: «Я подготовил два документа о людях, которые играли основную роль в окружении Горбачева. Речь шла об Александре Яковлеве и Эдуарде Шеварднадзе. Они были главными советниками: Яковлев занимался внутренними делами, а Шеварднадзе — внешними. Материалы были мне предоставлены по распоряжению Крючкова, чтобы я мог написать записку об этих людях. Я исполнил в одном экземпляре, хотя копии должны храниться в архиве ФСБ, но я не гарантирую, что они сохранились. Вытекало из двух документов следующее и весьма однозначное: эти люди не имеют ничего общего с будущим социалистического строя, они в основе своей работают на Запад. Мотивировки там было достаточно. Яковлев и Шеварднадзе были спаяны с силами в США и в Европе, которые их курировали. Например, Шеварднадзе перестал рассылать руководству страны записи своих бесед с иностранцами» [46]. Кстати, Н. Леонов отказался говорить что-либо о Питовранове с такими аргументами: «Будучи сотрудником разведки, ни в какой другой структуре КГБ я не работал, мне совершенно не известно о том, что творилось в других управлениях. В КГБ же было 15 управлений. Я слышал что-то о нем у коллег в столовой. О Питовранове я имею не большее представление, чем те люди, которые читали о генерале в литературе. Думаю, что там масса правды и часть лжи, но я не могу их различить, — не подтвердить и не опровергнуть. Мы строго соблюдали компартментализацию. Были как в подводной лодке. Кто-то из нас был на аккумуляторах, кто-то на торпедных аппаратах, не зная, что делают другие» [10].
Мир тех, кто следил, не хочет раскрываться перед теми, за кем следили. При этом КГБ кивает на партию, говоря, что мы ничего не делали без ее указаний.