Справедливости ради надо добавить, что доморощенные марксистско-ленинские режимы в Африке к югу от Сахары вовсе не одни отличались бесхозяйственностью. Так, в соседнем с Анголой государстве, Заире, легендарный своей коррумпированностью президент Мобуту получил от американцев сотни миллионов долларов помощи просто потому, что обещал проводить антикоммунистическую политику. В то время, как Мобуту старательно продолжал накапливать свое личное состояние, которое, по некоторым оценкам, равнялось общему национальному долгу Заира, жители этой богатейшей в Африке страны дошли в своей бедности до уровня Анголы и Мозамбика.
Самая крупная в семидесятые годы партизанская война в англоговорящих странах Африки была борьбой за независимость чернокожего населения Родезии против режима Яна Смита. Родезия провозгласила свою независимость от Великобритании в 1965 году. Здесь в своей поддержке Москва совершила политическую ошибку — поставила не на ту фракцию. Способный марксистский руководитель Африканского национального союза Зимбабве (ЗАНУ) Роберт Мугабе, который стал первым премьер-министром независимой Зимбабве в 1980 году, совершил непростительный идеологический грех, назвав себя «марксистом-ленинцем маоистского направления». Это и заставило Кремль оказать поддержку «буржуазному националисту» Джошуа Нкомо и Союзу африканского народа Зимбабве (ЗАЛУ). На одном из этапов затяжной партизанской войны, предшествовавшей независимости, объем советских поставок тяжелых вооружений силам ЗАПУ в Замбии стал настолько велик, что замбийский президент Кеннет Каунда обеспокоился колоссальным военным потенциалом, сосредоточенным в его стране, и приостановил ввоз оружия. Нкомо проводил большинство своих переговоров по поставкам вооружений в Лусаке через советского посла Василия Григорьевича Солодовникова, который, по его собственным словам, имел репутацию человека, тесно связанного с КГБ. Солодовников был одним из ведущих советских экспертов и автором нескольких книг по Африке. Кроме того, периодически он сотрудничал и с КГБ: «Он был очень неплохим малым, и личные отношения у нас складывались хорошо. В своем деле он был профессионалом, и если к нему обращались с просьбой, можно быть уверенным, что этот вопрос вскоре будет рассматриваться в нужной организации в Москве и решение будет принято без задержек».
По словам Нкомо, он вел «обширную переписку» и как минимум один раз встречался в Москве с Андроповым по поводу «обучения оперативных работников». Кубинская служба безопасности ДГИ также обеспечивала советников для ЗАПУ. После завоевания независимости Зимбабве, Московский центр опасался, что новый премьер-министр Роберт Мугабе припомнит, что Москва оказывала поддержку его сопернику. Центр разослал телеграммы своим резидентурам в Африке, Лондоне и в других регионах, требуя конкретных разведданных о политике Мугабе в отношении Советского Союза.
За пять лет, с января 1976 по декабрь 1980 года, объем советских военных поставок в Африку к югу от Сахары составил почти 4 млрд. долларов, в десять раз превысив военные поставки Соединенных Штатов. К концу 70-х годов, разочаровавшись в МПЛА и ФРЕЛИМО, а также поставив не на ту лошадку в Зимбабве, Москва сосредоточила все свои надежды и стремления в африканском континенте на Эфиопию, где в 1974 году под руководством подполковника Менгисту Хайле Мариама к власти пришла военная хунта марксистского толка. После прихода к власти, Менгисту Хайле Мариам стал руководителем государства и главнокомандующим вооруженными силами. В период ожесточенных боев между Эфиопией и Сомали зимой 1977—78 годов советские военные поставки в Эфиопию возросли настолько, что, по некоторым сведениям, советские транспортные самолеты садились в Эфиопии каждые 20 минут на протяжении более 3 месяцев. По некоторым оценкам, в операции участвовало. 225 самолетов. Вся операция координировалась по советскому военному спутнику-шпиону. Одновременно из Анголы было переброшено 17.000 кубинцев в дополнение к уже находящимся в Эфиопии 1.000 советских военных советников и 400 восточным немцам, которые готовили разведывательный персонал и подразделения внутренней безопасности. Из-за широкомасштабного советского военного присутствия в Эфиопии ГРУ играло там более важную роль, чем КГБ. Тем не менее, в 1979 году 20 отдел КГБ направил своего офицера по связям в Аддис-Абебу. Группы офицеров из эфиопской службы безопасности проходили подготовку в андроповском институте. Несмотря на все это, Менгисту разочаровал Кремль ничуть не меньше, чем Него или Машел. Через десятилетие после его прихода к власти эфиопская экономика стояла на грани полного краха, миллионы жителей страны голодали, а конца войне с Сомали и эритрейскими сепаратистами и видно не было.
К концу брежневского правления Центр возлагал самые большие свои надежды на африканском континенте на Африканский Национальный Конгресс (АНК), который вел борьбу с режимом апартеида в Южной Африке. Поскольку в ЮАР деятельность АН К была запрещена, а от Запада оружия он получить тоже не мог, очевидно, что конгресс обратился за помощью к советскому блоку. Кремль объяснял неудачи доморощенных марксистско-ленинских режимов Анголы, Мозамбика и Эфиопии отсутствием там дисциплинированной коммунистической партии. В отличие от этих режимов, Коммунистическая партия ЮАР была надежным союзником СССР и играла ключевую роль в руководстве АНК. По всей видимости, 7 из 22 членов Национального исполнительного комитета АНК в начале 80-х годов были членами Компартии ЮАР, включая вице-президента АНК и председателя Коммунистической партии ЮАР доктора Юсуфа Даду и заместителя командующего военным крылом АНК Джо Слово, который долгое время был Генеральным секретарем Компартии ЮАР.
Хотя КГБ давали зеленую улицу для вербовки агентов в АНК, вербовать своих агентов в Компартии ЮАР ему запрещалось. Отношения с Компартией ЮАР регулировались только Международным отделом ЦК КПСС. Однако КГБ использовался для передачи денежных средств как Компартии ЮАР, так и АНК. За период с середины 1982 по январь 1983 года Гордиевский лично передал Юсуфу Даду в общей сложности 54.000 фунтов для Компартии ЮАР и 118.000 фунтов для АНК. Когда деньги приходили в лондонскую резидентуру, Гордиевский надевал перчатки, снимал с денег банковскую упаковку и подсчитывал банкноты. Александр Федорович Якименко, партийный представитель, сотрудничающий также с КГБ, принимал Даду на Кенсингтон-Парк Гарденс, дом 18. Получив деньги от Гордиевского, Даду подписывал отдельные счета от лица АНК и Компартии ЮАР. В портфель он деньги не клал, а распихивал их по карманам своего костюма и пальто. Гордиевский смотрел, как щуплая фигура Даду вся распухала от пачек долларов, и он уходил домой пешком. Очевидно, он совершенно не боялся, что по дороге его могут обокрасть или ограбить. Хотя Гордиевского угнетало весьма примитивное понимание Даду советской системы, он испытывал к нему чувство большого уважения. Из полученных от Советского Союза средств Даду не истратил на себя ни единого цента. Он вел аскетический образ жизни и был полностью поглощен освободительной борьбой на Юге Африки.
После смерти Даду в 1983 году лондонская резидентура прекратила передачу средств АНК и Компартии ЮАР. Основным местом контактов с руководством АНК стала Лусака, где советский посол в Замбии почти половину своего рабочего времени тратил на контакты с изгнанным АНК. Оружие передавалось Африканскому национальному конгрессу тайными путями через Замбию, Анголу и Танзанию. Из европейских стран КГБ поддерживал контакты со своими агентами АНК в основном в Стокгольме, где у АН К было самое большое представительство за пределами Африки. Там же АН К получал самую мощную общественную поддержку и щедрую финансовую помощь от Шведской социал-демократической партии на борьбу против апартеида.
Московский центр полагал, что перспективы общего руководства АНК у Компартии ЮАР небольшие, даже несмотря на влиятельную позицию в Национальном исполнительном комитете. Так, Центр считал, что по мере ужесточения своей оппозиции апартеиду Запад может пойти на контакты с АНК и получит на то благоприятную реакцию. К началу 80-х годов резидентуры КГБ в Стокгольме, Лондоне, Нью-Йорке, Париже, Риме и столицах африканских государств, где у АНК были открыты представительства, получали нескончаемый поток инструкций изучить перспективу ослабления влияния Компартии ЮАР и установления контактов Запада с руководством АНК. Центр бил тревогу даже при малейшем намеке на идеологические колебания в АНК. Вскоре после приезда Гордиевского в Лондон в 1982 году лондонское представительство АНК начало выказывать все большее нежелание принимать нудные статьи от офицера КГБ, работающего под крышей корреспондента Агентства печати «Новости», предназначавшиеся для публикации в африканской прессе. Скорее всего это нежелание объяснялось плохим качеством статей. Но Центр прореагировал на это с неудовольствием и удивлением и приказал лондонской резидентуре удвоить усилия по выявлению источника растущего западного влияния в АНК.