Как и большинство первых руководителей ЧК, Дзержинский не был по национальности русским. Он родился в 1877 году в семье польских интеллигентов-землевладельцев. В раннем детстве он считал, что его призвание стать католическим священником. Вместо этого еще в школе он увлекся марксизмом и в 1895 году вступил в ряды Литовской социал-демократической партии. Год спустя он бросил школу для того, чтобы «учиться у народа и быть ближе к нему». Впоследствии он говорил, что быстро стал «пользующимся успехом агитатором, которому удавалось добираться до совершенно нетронутых масс: во время митингов, по вечерам в трактирах или других местах, где собирались рабочие.» Дзержинский называл себя «лютым врагом национализма». В 1900 году он стал одним из основателей Социал-демократической партии Польши и Литвы (СДПиЛ), во главе которой встала Роза Люксембург. Эта партия выступала не за независимость Польши, а за пролетарский интернационализм и сотрудничество с русскими марксистами. Компромисс в любой форме был чужд Дзержинскому. В 1901 году он писал: «Я не могу наполовину ненавидеть или наполовину любить, я не могу отдавать половину своей души, я должен отдать или всю душу, или ничего».
В течение всей своей карьеры революционера, будь то в царской России или Польше, Дзержинский ни разу не был на свободе более трех лет подряд. Впервые он был арестован в 1897 году после того, как молодой рабочий, «соблазненный вознаграждением в 10 рублей, предложенным жандармом», донес на него. После двадцати лет неволи, из которых одиннадцать лет он провел в тюрьме, после долгих лет ссылок, поселений, после трех побегов Дзержинский вышел на свободу и присоединился к большевикам, сначала в качестве делегата СДПиЛ, а затем он был выбран в Центральный комитет большевистской партии на летней партийной конференции 1917 года. Позже Дзержинский принял активное участие в Октябрьской революции.
В течение первого года работы на посту начальника ЧК, Дзержинский работал, ел и спал в своем кабинете на Лубянке. За свою выносливость и спартанский образ жизни он получил прозвище «железный Феликс». Старый чекист Федор Тимофеевич Фомин впоследствии с восхищением рассказывал о том, что Дзержинский отказывался пользоваться привилегиями, которых не имели другие чекисты: «Пожилой солдат приносил ему ужин из простой столовой, где питались все сотрудники ЧК. Когда он пытался принести Феликсу Эдмундовичу что-нибудь повкуснее или получше, Феликс Эдмундович бросал на него испытующий взгляд и спрашивал: „Вы имеете в виду, что это сегодня подавали на ужин всем?“ – „Всем, всем, товарищ Дзержинский“, – поспешно отвечал пожилой человек, пытаясь скрыть смущение».
Как и Ленин, Дзержинский отличался исключительной честностью, работоспособностью, готовностью пожертвовать как самим собой, так и другими во имя идеалов революции. В своей последней речи перед смертью Дзержинский говорил: «Я никогда не щадил себя, и в этом моя сила». После его смерти эти качества были использованы для написания портрета Дзержинского, напоминающего слабую пародию на святого мученика средних веков. Виктор Чебриков, председатель КГБ с 1982 по 1988 год, утверждал: «Феликс Эдмундович стремился искоренить несправедливость и преступления на земле и мечтал о тех временах, когда войны и национальная вражда уйдут навсегда из нашей жизни. Он всегда стремился следовать своему кредо, которое он выразил в следующих словах: „Я бы хотел обнять все человечество, поделиться с ним моей любовью, согреть его, отмыть его от скверны современной жизни“.
Святой Феликс вряд ли оценил бы тонкую лесть Чебрикова, которая не может не вызвать улыбки, поскольку он не отличался чувством юмора. По стандартам 80-х годов такие «возвышенные гуманисты», как Дзержинский, должны были иметь чувство юмора, поэтому Чебриков на полном серьезе пытался доказать, что Дзержинский им обладал. Чебриков утверждал, что Дзержинский «не был настолько аскетичным, как представляют некоторые люди, он любил жизнь во всех ее проявлениях, во всем ее богатстве, он умел шутить, смеяться, любил музыку и природу».
Культ святого Феликса в КГБ начал создаваться сразу после его смерти в 1926 году. Портрет Дзержинского, посмертная маска, слепки его рук, а также его военная форма были помещены в стеклянный гроб и выставлены в конференц-зале офицерского клуба КГБ в качестве объекта поклонения, подобно бальзамированной мумии, находящейся в Мавзолее на Красной площади. Репутация Дзержинского всегда оставалась неизменно чистой, хотя она немного и потускнела в лучах славы Сталина, гений которого проявлялся во всех областях, в том числе и в разведке. Во время празднования двадцатой годовщины ЧК в декабре 1937 года Дзержинского называли «неутомимым большевиком, несгибаемым рыцарем революции, под руководством которого ЧК не раз отводила смертельную угрозу, нависавшую над молодой Советской республикой».
Культ Сталина постепенно вытеснял образ Дзержинского, чьи портреты исчезали, а размер оставшихся становился все меньше. Вскоре после Второй мировой войны его посмертная маска и слепки рук были убраны из офицерского клуба КГБ, и скорее всего, уничтожены.
Политика десталинизации шестидесятых годов положила начало возрождению культа Дзержинского. КГБ всячески пытался отмежеваться и от той кровавой роли, которую он сыграл в сталинский период. Создавался своего рода мифический портрет, изображающий святого Феликса, «рыцаря революции», убивающего дракона контрреволюции. Из одного материала в другой переходили слова Дзержинского о том, что чекист должен обладать «горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками». В конце пятидесятых годов напротив центрального здания КГБ на площади Дзержинского была воздвигнута многометровая статуя Дзержинского. Сегодня главным объектом поклонения сотрудников Первого главного управления (внешняя разведка) является большой бюст Дзержинского, установленный на мраморном пьедестале, рядом с которым всегда лежат свежие цветы. Все молодые офицеры ПГУ рано или поздно проходят процедуру возложения цветов или венков к бюсту основателя КГБ. Словно ветераны войны, стоящие перед могилой неизвестного солдата, они склоняют головы в скорбном молчании. Подобными ритуалами офицеры КГБ пытаются укрепить свой образ чекиста и разорвать, по крайней мере в некоторой степени, те мрачные нити, которые связывают их со сталинским НКВД.
Главными средствами, одобренными Совнаркомом 20 декабря 1917 года, которые Дзержинский и возглавляемая им ЧК должны были использовать для борьбы с контрреволюцией, были «захват собственности, переселение, лишение карточек, публикация списков врагов народа и т.д.» Тем не менее, главным оружием ЧК стал террор. Ленин не представлял себе масштабов оппозиции, с которой ему придется столкнуться после революции. Он быстро приходит к выводу, что «специальная система организованного насилия» должна быть создана для осуществления диктатуры пролетариата. В условиях классовой войны большевики не могли себе позволить ограничиться старыми понятиями «буржуазной» законности или морали. Ленин утверждал, что главной причиной поражения величайшего революционного восстания XIX века, Парижской Коммуны 1871 года, было то, что восставшие возлагали слишком много надежд на примирение и использовали слишком мало силы. Неспособность подавить буржуазию силой привело к краху. Ленин жестоко критиковал «предрассудки интеллигенции относительно смертной казни». Он считал, что у масс были более здоровые инстинкты. Уже в декабре 1917 года Ленин выступит за то, чтобы народные массы сами вершили свой суд («уличный суд») над «спекулянтами». Он всячески поощряет любые действия, в том числе и террор, направленные против «классовых врагов».
Не будучи по натуре жестоким человеком, Дзержинский, как и Ленин, буквально кипел от идеологической ненависти по отношению к классу, из которого он сам вышел. Он говорил своей жене, что воспитал себя так, чтобы «без всякой жалости» защищать революцию. Один из его ближайших соратников, Мартин Янович Лацис писал в газете ЧК «Красный террор»: «Мы не ведем войны против отдельных людей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Во время расследования не ищите свидетельств, указывающих на то, что подсудимый делом или словом выступал против Советской власти. Первый вопрос, который вы должны задать: к какому классу он относится, каково его происхождение, каково его образование или профессия. Ответы на эти вопросы определят судьбу обвиняемого. В этом состоит значение и смысл красного террора.»