Рейли продолжает удивлять экспертов советской разведки, внимательно изучающих его противоречивую карьеру. Согласно официальной истории военных чекистов, опубликованной в 1979 году, Рейли родился в Одессе. Его отец был «ирландский капитан», а мать – русская. В этом же документе говорится, что в его «полной героических поступков» жизни не было ничего «сенсационного или вымышленного». В этом же документе, в основу которого легли исключительно документальные материалы, также утверждалось, что он был «главным резидентом» службы МИ1С в России. В действительности же этот пост занимал Эренст Бойс. Карьера Рейли исключительно интересовала сегодняшнего председателя КГБ генерала Владимира Александровича Крючкова. В 1979 году, занимая пост начальника Первого главного управления (внешняя разведка), Крючков попросил подобрать в библиотеке ПГУ все книги о Рейли. Вполне вероятно, что этот интерес подогревался свежими материалами, подготовленными внутри КГБ, относительно истории Комитета государственной безопасности. По словам одного из библиотекарей, «он, судя по всему, прочел все эти книги».
Капитан (позднее бригадир) Дж. А. Хилл был, пожалуй, самым знаменитым из коллег Рейли, работавших по заданию МИ1С в России. Его кодовое имя было ИК8, и, по словам Локкарта, он был «таким же смелым и таким же бесстрашным, как Рейли» и «говорил по-русски не хуже него». «Веселый Джордж Хилл», как впоследствии называл его Ким Филби, считал время, которое он провел в качестве английского шпиона в России, «веселым приключением на страницах моей жизни». В детстве он вместе со своим отцом, «одним из английских купцов-пионеров, в лучшем смысле этого слова», путешествовал по всему миру от Сибири до Персии. Именно эти поездки подготовили его к шпионской работе лучше, чем любая профессиональная специальная тренировка. Хилл приехал в Россию за два месяца до революции большевиков в качестве сотрудника миссии Королевского летного корпуса. Но весной 1918 года он уже сотрудничал с МИ1C. Как и Локкарт, он надеялся на то, что Брестский мирный договор будет аннулирован и что существует возможность убедить большевиков присоединиться к войне против Германии. В своих мемуарах под громким названием «Великая миссия» он хвастался тем, как ему удалось завоевать доверие Троцкого и как он способствовал становлению советской военной разведки и ЧК: «Встречи с Троцким, театры, деловые обеды никак не мешали моей работе. Прежде всего я помог военному штабу большевиков организовать отдел разведки, с тем чтобы выявлять немецкие соединения на русском фронте и вести постоянные наблюдения за передвижением их войск… Во-вторых, я организовал работу контрразведывательного отдела большевиков, для того чтобы следить за германской секретной службой и миссиями в Петрограде и Москве».
Однако доклады Хилла, которые он посылал в МИ1C и военные министерства, не были столь сенсационными, хотя и имели большое значение. Он «смог убедить начальника Московского военного округа организовать отдел проверки и слежения за германскими соединениями, пообещав большевикам всестороннюю помощь Великобритании». Правда, в отличие от того, что Хилл говорит в своих мемуарах, никакого документального подтверждения его личного участия в создании этих отделов не найдено. Также нет никаких указаний на то, что он сыграл какую-либо роль в организации отдела контрразведки ЧК в мае 1918 года. Позже он сам признался в том, что никогда не встречался с первым начальником этого отдела Яковом Блюмкиным. Однако существует вероятность того, что между Хиллом и ЧК был налажен ограниченный обмен информацией о германских войсках. Когда во время Второй мировой войны на более высоком уровне было установлено сотрудничество между разведками Англии и Советского Союза, Хилл вернулся в Москву в качестве офицера связи Отдела специальных операций. По словам Кима Филби, «русские с радостью встретили его, ведь они знали его как облупленного». К лету 1918 года его первый непродолжительный опыт сотрудничества с советской разведкой подошел к концу. Как и Локкарт, он не смог убедить коммунистов вновь вступить в войну с Германией. Тогда он создает сеть по выявлению немецких и австрийских военных подразделений на Восточном фронте и с помощью «патриотично настроенных русских офицеров» готовит провокационные операции против них.
К июлю 1918 года Локкарт сам оказался втянутым в подготовку и реализацию заговоров с целью свержения коммунистического режима, хотя впоследствии он это и отрицал. Вместе с французским генеральным консулом в Москве Фернаном Гренаром он передал 10 млн. рублей контрреволюционному «Национальному центру» в Москве, который имел слабые связи с Савинковым на северо-востоке и белой армией царского генерала Алексеева на Кубани. Но ни Локкарт, ни Гренар не могли тягаться с Дзержинским. В июне Дзержинский направляет двух латышских чекистов Яна Буйкиса и Яна Спрогиса в Петроград. Под фамилиями Шмидкен и Бредис они выдают себя за представителей московского контрреволюционного подполья, ищущего контакта с Антантой. Им удалось встретиться с капитаном Р.Н. Кроми, морским атташе английского посольства, который после отзыва посла Великобритании остался в Петрограде, чтобы взорвать русский Балтийский флот, если возникнет опасность, что он попадет в руки немцев. Кроми, в свою очередь, представил Буйкиса и Спрогиса Рейли, на которого произвели глубокое впечатление представленные ими доклады о растущем недовольстве среди латышских стрелков, находящихся в Москве. Рейли видел в латышах ключ для свержения коммунистического режима.
«Латыши были единственными солдатами в Москве. Тот, кто контролировал латышей, контролировал столицу. Латыши не были большевиками, они служили большевикам, потому что им некуда было деться. Они были иностранными наемниками. Иностранные же наемники служат за деньги. Кто больше предложит, за тем они и идут. Если б я мог купить латышей, моя задача была бы упрощена.»
Буйкис и Спрогис позволили Кроми и Рейли убедить себя в необходимости связаться с Локкартом в Москве.
Подготовка к антибольшевистскому восстанию в Москве совпала с началом британской военной интервенции на севере России. Рота морских пехотинцев под командованием генерал-майора Фредерика Пуля высадилась в Мурманске 6 марта, т.е. через три дня после подписания мирного договора в Брест-Литовске. Но целью морских пехотинцев не было свержение большевиков. Их направили туда для того, чтобы предотвратить захват немецкими войсками крупных военных грузов, посланных Антантой в Мурманск для использования на Восточном фронте. Характер интервенции Антанты изменился после того, как Пуль совершил вторую высадку в Архангельске 2 августа вместе с отделением королевских морских пехотинцев, батальоном французских вооруженных сил и пятьюдесятью американскими матросами. И вновь первоначальной целью высадки в Архангельске было предотвращение захвата германскими войсками военных поставок. Однако в этом случае она совпала с началом мятежа против большевиков. Две группы агентов Антанты, тайно заброшенных за две недели до прибытия морских пехотинцев, были арестованы большевиками. Ночью 1 августа был совершен переворот, во главе которого стоял капитан Георгий Чаплин, русский военный морской офицер, в прошлом откомандированный на службу в Королевские военно-морские силы, который, по-видимому, действовал в тесном контакте с начальником разведки Пуля полковником С.Д.М. Торнхиллом (бывшим офицером МИ1С). На следующий день по просьбе антибольшевистского правительства, провозгласившего себя «Верховной администрацией северного района», произошла высадка военных подразделений под командованием Пуля.