— Здравия желаю, товарищ генерал! — голова в машине, спина согнута, руки по швам.
— У тебя здесь все в порядке? — спросил генерал.
Начальник горотдела ответил утвердительно.
— Устрой нашего товарища из Москвы со всем комфортом, — отдал приказ генерал.
— Есть! — рявкнул начальник горотдела.
Он объяснил, что лучше всего мне с женой жить не в международной курортной зоне, а на частной квартире и иметь пропуск в международную зону на пляж. Питаться он предложил нам в столовой для местных работников курорта, где цены были примерно процентов на 70 ниже обычных. Он выписал мне пропуск в международную зону, на обратной стороне которого крупными буквами написал: «КГБ». Погода стояла отличная, мы были устроены прекрасно, и все шло нормально. Но вот однажды, когда мы уже почти заканчивали обедать в курортной столовой, в зал вошел молодой грузин, один из работников курорта, и направился к окну раздачи за своим обедом. Но, к его удивлению, ему сказали, что он опоздал и весь обед уже роздан. И молодой человек взорвался.
— Как это так, ничего не осталось? Разве ты здесь первый день работаешь? — кричал он на женщину. — Не можешь запомнить, кто пообедал, а кто нет?! Я работник курорта, это моя столовая, и мне не хватило! Кормите здесь кого попало! — он оглядел зал, и его взгляд остановился на мне. — Кто это такой? Он не работник курорта! Почему он здесь ест? — кричал он, указывая на меня.
— Тише ты, — попыталась успокоить его заведующая столовой, — он из КГБ!
— А плевать я хотел на КГБ! Кто они такие? Почему КГБ должен мой обед есть?! — не унимался грузин, на которого, как видно, слово «КГБ» произвело не устрашающее, а раздражающее действие.
Выслушав мой рассказ, Валентин Иванович как-то грустно посмотрел на меня и сказал:
— А ты что думал, что слово «КГБ» имеет какое-то магическое действие? Ничего. Поработаешь немного, тогда разберешься, что к чему.
После такого вступления Ерофеев объяснил, что кроме семьи никто не должен знать, где я работаю в действительности. Моим учреждением прикрытия он назвал Министерство иностранных дел СССР, но заметил, что это может поменяться. Все зависит от обстоятельств. Таким образом, передо мной уже вырисовывалась перспектива, что я поеду за границу в качестве дипломата. Мне была выдана справка с места работы для предоставления в домоуправление, в которой стояло: «Сотрудник МИД СССР». Так что для всех моих соседей я уже стал дипломатом. Ерофеев сказал также, что в районном военкомате моя фамилия будет внесена в особый список сотрудников КГБ, которые выпадают из-под юрисдикции армии.
После завершения этих формальностей Ерофеев сказал, что я буду работать в 7-м отделе Управления «С», и проводил меня в комнату № 714. В комнате было два человека: Валентин Михайлович Пискунов, начальник направления, и Ростислав Козлов, сотрудник. Пискунов маленький, сухой, с редкими седыми волосами, глубокими морщинами на лице. По виду ему было лет пятьдесят, но был он не по возрасту крикливо одет, и манеры у него были какие-то суетливые. Он начал объяснять мне работу своего направления, вдруг обращался к Козлову с какими-то вопросами, то начинал говорить, как он устал за воскресенье. Сплошной сумбур, из которого я только усвоил, что это направление отвечало за работу в Иране, Афганистане и Турции. Что делать, мне никто не объяснил, и оставалось только сидеть и рассматривать комнату.
Пискунов суетился. Он выбегал из комнаты, возвращался, говорил с Козловым о каком-то «Конраде», опять убегал. Ростислав Козлов, по виду лет под пятьдесят, оказался очень приятным человеком с мягкими манерами, но с острым прищуром глаз. Было в нем что-то от священника. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что он работал на Ближнем Востоке «под крышей» Русской православной церкви и был гражданским секретарем ее представителя. За свою добросовестную службу он был даже награжден несколькими церковными орденами. Задавленная государством, Православная церковь вынуждена была предоставлять гражданские посты в своих представительствах за границей офицерам Управления «С», которые обслуживают нелегалов в странах, не имеющих дипломатических отношений с Советским Союзом. Например, в Израиле. Но церковь НИКОГДА не соглашалась на использование КГБ постов священников.