регистрода Реввоенсовета Туркфронта
товарищу Пятницкому
агента того же отделения
Касымхана Чанышева
В сентябре прошлого 1920 года мне Вашим помощником товарищем Щербетиньским было предложено поступить агентом в Джаркентский пункт вверенного Вам отделения, на что я счел себя обязанным согласиться, т. к. считал себя могущим принести пользу в названной должности.
Первой задачей, данной мне заведующим Джаркентским регистрпунктом товарищем Давыдовым, было: познакомиться с атаманом белых, находящихся в пределах Илийского округа Китайской Республики, Дутовым, постараться заслужить его доверие и узнать в точных числах количество белых, находящихся там.
В то время я занимал пост начальника уездной милиции, поэтому для исполнения указанной задачи мне потребовался отпуск, каковой и был дан сроком на 15 дней. Получив отпуск, я поехал в пределы Китайской Республики в город Кульджу, где у меня имеются родственники, у которых я и остановился. На другой же день по приезду в Кульджу я встретил на улице бывшего джаркентского городского голову Мидовского, скрывшегося в китайские пределы от ответственности, будучи приговорен Революционным Трибуналом к заключению в концентрационный лагерь на 20 лет. В разговоре Миловский всячески нападал на Советскую Власть, в чем я его усиленно поддерживал, стремясь завоевать его доверие и воспользоваться им для выполнения задачи. Ему я, между прочим, сообщил, что у меня имеется 200 человек вооруженных милиционеров, с которыми я свободно могу произвести восстание в Джаркентском уезде. Обрадованный Миловский предложил мне познакомиться с атаманом Дуговым, с которым и сговориться о дальнейших действиях, предварительно же посоветовал переговорить с проживавшим в Кульдже попом Ионой.
Вечером того же дня Миловский привел этого попа Иону на квартиру моих родственников, где я остановился.
После долгого разговора с попом Ионой, мне последний заявил: «Я человека узнаю по глазам. Вы наш человек и Вам необходимо познакомиться с атаманом Дуговым. Он человек хороший, если Вы будете работать ему, то он Вас никогда не забудет. Я завтра поеду в Суйдун, а Вы завтра же вечером тоже приезжайте туда, заходите в казарму и спросите отца Иону. Часовой Вас пропустит, и мы переговорим».
В Суйдун я выехал лишь через день, с целью встретиться с попом Ионой не в казарме, а непосредственно в квартире Дутова.
Приехав в Суйдун, в полдень я случайно на базаре встретился с полковником Аблайхановым, которого знал еще с детства. В разговоре с ним во время обеда в харчевне он мне сообщил, что состоит переводчиком у Дутова. После чего я уверил его, что хочу им помогать и имею для этой цели 200 вооруженных милиционеров и просил его доложить Дутову о моем приезде и желании переговорить с последним. Обрадованный Аблайханов пошел к Дутову и через 15 минут, вернувшись, пригласил меня идти к Дутову.
Дутов принял меня одного, выслав всех из комнаты. После долгого разговора, во время которого он меня убеждал помогать ему, он заявил, что в случае моей измены он найдет меня на дне моря, и обещал после получения от меня первых же сведений прислать в Джаркент одного помощника, с которым я должен буду подготовлять восстание.
Находя, что данная мне задача выполнена, я вернулся в Джаркент и сделал соответствующий доклад заведующему регистрпунктом товарищу Давыдову.
Спустя некоторое время с товарищем Давыдовым было составлено письмо к Дутову, в коем излагались ложные сведения.
Ответом на это письмо Дутовым был прислан человек по фамилии Нехорошко, зачисленный писцом в Угормилицию, что явилось доказательством доверия Дутова мне.
В возникшей переписке между заведующим регистрпунктом Давыдовым через меня — с одной стороны, и Дуговым — с другой, мы просили Дутова прислать мне пулеметы с патронами, необходимые для организации восстания. Дутов же просил прислать три трехлинейных винтовки, видимо желают еще раз убедиться в моей преданности их делу.
По приказанию заведующего регистрпунктом тов. Давыдова срочно были привезены в гор. Чимпандзе (пограничный китайский город) три трехлинейных винтовки и один револьвер системы «Наган» и переданы, согласно распоряжения Дутова, полковнику Янчису, от которого я взял расписку, переданную мною Дутову по приезде в Суйдун.
Дутов встретил меня радостно и сообщил, что его агентура донесла ему о желании большевиков арестовать меня. Я уверил Дутова, что обратно в Джаркент не поеду, но предложение его оставаться у него в Суйдуне отклонил, прося отпустить меня к родственникам в Кульджу. Согласившийся Дутов снабдил меня визитной карточкой на китайском языке, на которой карандашом приписал следующее: «Отец Падарин. Предъявитель сего из Джаркента — наш человек, которому помогите во всех делах».