Я боюсь смерти, но готов принять ее. Я страшно боюсь пыток. Но тут применяют худшую пытку, предстоящую и мне: вводят в мозг химические вещества. Вивисекторы двадцатого века не остановятся перед тем, чтобы завладеть моей душой. Может быть, я и останусь после этого жив, но не смогу написать ни одного стихотворения. Я утрачу способность мыслить. Мне уже объявили, что принято решение принудительно «лечить» меня. Прощайте…»
Левченко заметил вполголоса: «Знаете ли, я тоже верующий». Он добавил, что его мать была еврейка. Это обстоятельство ему приходилось постоянно скрывать от «органов» и вообще от всех окружающих.
Втайне сделавшись христианином пятнадцать лет назад, Левченко отнюдь не стал пацифистом. Для начала он хотел нанести КГБ удар: рассказать всему миру о своей жизни и работе в «органах». Ему лично не нужно было ни денег, ни вообще какого бы то ни было вознаграждения. Но он настаивал на предельной точности изложения его истории тем, кто возьмется о нем писать.
В апреле 1980 года мы провели с ним три недели, уединившись на одном из островов Гавайского архипелага и воссоздавая на бумаге весь его жизненный путь. В последующие два года мы также часто встречались и беседовали. То, что он мне рассказал, вошло во вторую, третью и четвертую главы этой книги.
Факты, рассказанные Левченко, выходят далеко за рамки его биографии. Ему довелось работать в московском «штабе» КГБ и в тех советских организациях за рубежом, что пытаются манипулировать движением сторонников мира по всему земному шару. Поэтому он хорошо знал, каким видам подрывной деятельности Советы придают сегодня наибольшее значение, знал, чем отличается сотрудник КГБ от подлинного дипломата, с которым он работает под одной крышей. Он был хорошо осведомлен, по каким признакам можно судить о внедрении советской агентуры в легальные и с виду невинные организации свободного мира. На основе этой информации я и мои помощники, пользуясь преимущественно открытыми источниками, проследили, например, такие стороны деятельности КГБ, как кража передовой зарубежной технологии. Мы познакомились с разными методами воздействия советской секретной службы на группы «сторонников мира». О результатах этих исследований читатель прочитает в пятой и шестой главах.
В марте 1980 года ФБР сообщило о переходе на Запад полковника Рудольфа Германа, который на протяжении семнадцати лет был тайным агентом КГБ в Северной Америке. Я связался с Германом с помощью ФБР, и в ноябре того же года в Вильямсбурге (штат Вирджиния) он подробно рассказал мне о своей жизни и работе на КГБ. Его рассказы легли в основу седьмой и восьмой глав.
Одним из ближайших сообщников полковника Германа был профессор Хью Джордж Гэмблтон — канадский экономист, служивший агентом КГБ в течение двадцати трех лет. Услышав о нем от самого Германа, я встретился с этим человеком; он согласился побеседовать со мной. Наши беседы происходили в Квебеке на протяжении декабря 1980 года. Истории Гэмблтона я посвятил девятую главу своей книги.
Глава шестая посвящена движению за замораживание ядерного оружия. Впервые она была опубликована — в сокращенном виде — в октябрьском номере журнала «Ридерс Дайджест» за 1982 год. Публикация эта привлекла внимание общественности и даже вызвала дискуссию после того, как президент Рейген, основываясь на данных, приведенных журналом, во всеуслышание заявил, что Советы пытаются прибрать к рукам это движение и в известной мере преуспели в этом. Советская сторона, конечно, немало язвила по поводу этой публикации, но, между прочим, оказалась не в состоянии опровергнуть ни одного из фактов.
Готовя статью к печати, сотрудники журнала «Ридерс Дайджест» Г. Вильям Ганн и Дэвид Пахольчик скрупулезно выверили все приведенные в ней факты и утверждения. Почти целый год они трудились по шесть и семь дней в неделю изучая необходимую литературу, углубляясь в нарочито двусмысленные статьи коммунистической прессы и тягучую коммунистическую полемику. Они беседовали с самыми разными людьми, в том числе и враждебно настроенными к Соединенным Штатам. Сотрудникам «Ридерс Дайджест» удалось обнаружить любопытные вещи. Как-то, например, Билл Ганн пришел ко мне и протянул старый номер коммунистической газеты «Дейли Уорлд»: «Взгляни-ка, что я нашел! «В газете сообщалось, что некий Радомир Богданов встретился для беседы с членами конгресса США. Мне эта фамилия была хорошо знакома: мои исследования показали, что Р. Богданов был давним сотрудником КГБ и имел звание полковника. Но в тот день я впервые узнал о том, что через Богданова КГБ протянул щупальца к американским конгрессменам, стремясь заручиться их поддержкой движения за замораживание ядерных арсеналов.