Прохор сидел на корточках на площадке, он согнулся и часто дышал, какой-то он больной был, тутошний Прохор, а может придуривался хорошо.
- пошли на улицу. - сказал я.
- ты что? - прохрипел Прохор.
- хочешь, чтобы у меня опять пиелонефрит обострился. - странно, вчера у него обострялось гипо.
- ладно, сиди тут. - смилостивился.
- вот никто не понимает, что я болею. - пожаловался он.
- вот вчера комиссар приходил, хотел привлечь за тунеядство, а я говорю, болею я, он мне говорит справку покажи. - и тут Прохор согнулся и схватился за правый бок.
- с тобой че? - испуганно подскочил я.
- да почечная колика. - простонал тот.
- сейчас отпустит. - Прохор выпрямился и громко выдохнул.
- кстати колика - это так в простонародии называют. - сообщил мне он.
- а по-научному: колит! - тут уже мне пришла пора хвататься за живот, но не от боли, а от смеха, со мной случилась настоящая истерика, так заразительно и от души я не смеялся давно.
- ты хоть знаешь, что такое колит? - спросил я его сквозь смех. меня даже больше насмешила ни сама идиотская формулировка Прохора, а наисерьезнейшая интонация, с которой все это было сказано.
- колит. - начал я менторским тоном.
- это воспаление толстого кишечника. -
- да я откуда знаю! - пискнул Прохор, сам начиная подхихикивать.
- я, когда в больницу пошел за справкой для комиссара, меня очередь оттеснила к самому кабинету проктолога, вот оттуда я и услышал такое.
- ну да! - передразнил его я.
- проктологи конечно врачи, им виднее. -
- ну вот! - кивнул Прохор, и тут уже весь подъезд сотрясся от нашего совместного богатырского ржача.
- клоуны блин. - повторял я в редкие передышки от смеха.
мы накурились, и я пошел домой. в зале было темно. Карина лежала в моей постели, завернувшись в одеяло.
- спишь уже? - спросил я.
- ну спи, я сего на кухне постелю. - я уже хотел направить свои стопы к шкафу, где лежали запасные одеяло и подушка, но тут одеяло откинулось, и предо мной предстала совершенно обнаженная Карина.
- иди ко мне. - прошептала она. я резко попятился назад.
- ты чего? - еле слышно выдохнул я.
- ну иди же. - продолжала манить меня эта бестия.
- ну же Хватов, ты же всегда этого хотел, ты думаешь я не чувствую, как ты на меня смотришь, я долго не могла решиться, но теперь я твоя, иди же скорее сюда! или ты думаешь, что в СССР нет секса. -
- понимаешь. - медленно сказал я, присаживаясь на диван.
- может быть тебе это сейчас покажется бредом, но я не тот Герман Хватов, которого ты знаешь, и которого ты в данный момент хочешь, именно поэтому я и не писал тебе всю неделю, потому что я не знал, что ты у меня есть, там откуда я пришел у нас с тобой ничего не получилась, и ты помолвлена с другим человеком, у меня тоже есть семья! -
- а я весь вечер чувствовала, что от тебя исходит что-то чужое. спокойно ответила Карина.
- говорят подобные вещи всегда чувствуешь, если любишь по-настоящему. - заметил я.
- нет. - сказала девушка.
- именно это чужое меня и привлекло. убирайся на свою кухню! -
- пообещай мне одно. - тихо попросил я.
- когда Герман сюда вернется, а я приложу к этому все усилия, не обижай его, он очень любит тебя, поверь мне. -
- если он и в правду увезет меня в Москву. - мечтательно прошептала девушка.
- я поеду с ним. - так вот значит, чего тебе надо! в моей прежней в жизни на страничке Карины в контакте, в графе главное в жизни, было написано "карьера и деньги", здесь она была комсомолкой и самоотверженной студенткой, но на примере Бенедиктовича я уже знал, что изменились лишь обстоятельства, а люди и их характер остаются такими же. Карина, которую я знал была отличницей и карьеристкой, и эта Карина является такой же, просто под воздействиями обстоятельств и среды, ее качества развились по-другому. сегодня я заикнулся о переводе в Москву, и девочка решила брать быка за рога, а то убежит и на всегда. вот поэтому она и решилась, вот что ее и привлекло, вот зачем потребовался весь этот маскарад с туфельками и боязнью намокнуть. с такими мыслями я засыпал на полу собственной кухни.
когда я проснулся, Карины уже не было. на столе лежала записка.
- будь спокоен, Германа я не оставлю. - гласила она.
- пусть, как объявится пишет. - пусть конечно, но, когда это будет. Карина хочет в Москву, но Москве не нужен Герман без моих знаний. если только КГБ, то которое в космосе, позаботится и вживит ему блок данных. ну вот я и попрощался с Кариной. вспомнился Прохор, и его почечный колит, вот бы рассказать об этом Лене Машутскому, он бы поржал, как медик. а вдруг я знаком с ним и здесь. я достал телефон и залез в телефонную книгу, я аж присвистнул от удивления, когда там обнаружил контакт Леонид М, именно так у меня был записан Машутский. я нажал вызов.
- ало. - послышался знакомый голос Лени. связь была такой, как будто Леня был на пальмире.
- Герман это ты! - радостно спросил он.
- слушай. - сказал я.
- у меня друг такое отмочил! - но тут в трубке что-то защелкало, и связь с Леонидом оборвалась. я попытался снова набрать его, но номера в телефоне не оказалось, а журнал вызовов и баланс в один голос утверждали, что никакого звонка не было, что это еще такое, хотя какая разница, за неделю мог бы уже привыкнуть к чудесам. а завтра меня ждет Москва!
глава шестая: прецедент (рассказывает Дарья Хватова).
я расстелила постель и улеглась на тохту, ребенок пригрелся у меня на груди и тоже засопел. сколько я проспала я не знаю. я проснулась от громкого стука в дверь, Яночка зашевелилась у меня на груди. я кое как продрала глаза и вскочила с постели. за дверью оказался давешний Лемуриец.
- координатор Анна ждет вас. - объявил он.
- следуйте за мной. -
- можт я сначала умоюсь? - раздроженно ответила я.
- нас предупреждали о том, что вы очень щепятильны в этих делах. - кивнула обезьяна.
- интересно кто? - фыркнула я.
- ни Петя ли? - я прошла к раковине и занялась регулировкой воды. кое как ее отстроила. на раковине лежал какой то почуханный обмылок. превознемогая отвращение я умылась им. пасты и щетки здесь конечно же не было. зато нашелся зубной парашок. я кое как привела себя в порядок, чтож будем считать умывание удовлетворительным.
- я готова идти. - сообщила я, и мы вышли из комнаты. Лемуриец вывел меня на верх из подвала. мы снова оказались в помещении с компъютерами. мой проводник распахнул передо мной среднюю дверь.
- прошу! - провозгласил он. сам же остался снаружи.
я очутилась в просторном и светлом кабинете. на столе стоял обыкновенный человеческий компъютер, без всяких жидкостей и консолей. в кресле сидела красивая шатенка лет тридцати, когда то ее личико было смазливеньким, но от частых дум и переживаний оно начало покрываться морщинками. за собой она скорее всего не следила, а себя не жалела, работала на износ, как и многие современные девушки.
- совсем старо выгляжу? усмехнулась она, прочтя все на моем лице, нет дело тут вовсе не в телепатии, просто бабы всегда остро чувствуют подобные взгляды.
- а я ведь старше тебя всего то на два с половиной года. - улыбнулась хозяйка кабинета.
- но время так или иначе берет свое, те годы, кторые я прожила здесь задом на перед состарили меня, а не омолодили, как это казалось бы не логично. -
- где я? - нетерпеливо спросила я.
- и что вам от меня нужно? -
- давай обо всем по порядку. - подняла руку женщина.
- меня зовут Анна Князева, в прошлом году , по основному времени, я так же как и ты попала сюда, в виде глупой и ничего не понимающей девочки, тебе хоть проще, ты встречалась раньше с Лемурийцами, знаешь о нейтрино и бывала в тонком мире, я же не знала об этом всем ничего. я жила в городе Новосибирске, оконьчила с отличием экономический факультет в местном университете, но на работу устроиться не смогла. никому я была не нужна со своим депломом и оценками. на работу брали смазливеньких дурочек с длинными ногами, или деток, чьи родители имели обширные связи, у меня же не было ни того ни другого. отец алкоголик, а мама умерла. я работала официанткой, но не теряла надежды устроиться по специальности. и вот меня приглашают на собеседование в сиб. нефть. но ттоли я случайно перепутала здания, толи так все и было задуманно, я угодила в пространственно временную аномалию, а через нее попала сюда. - аномалии, год назад, тогда Герман тоже угодил в такую аномалию, и если бы не Мадэст, то он бы оттуда сам ни за что не выбрался.