Как-то раз Гарькавому предстояло под видом афганского госчиновника Рафика Нури посетить с Саид Акбаром две договорные банды, перешедшие на сторону правительства, и урегулировать вопрос о передаче тяжелого вооружения, захваченного душманами ранее во время одного боестолкновения с «шурави». Речь шла о советских подбитых танках и бэтээрах. Первая встреча проходила в кишлаке Поле-Алам.
Их ждали в большом крайнем дувале. По представлению бандитов, это было хорошо укрепленное и защищенное место. По четырем углам дувала разместились укрепленные ДШК и сторожевые вышки.
После традиционных мусульманских приветствий, троекратного прикосновения щека к щеке, уселись за трапезу. К приезду гостей хозяева приготовили плов с бараниной и традиционный чай, без которого не обходился ни один серьезный разговор. Метрах в двадцати, кокетливо поблескивая всевозможными навешанными на него национальными побрякушками, стоял БТР в довольно приличном состоянии. Здесь же, в вырытом среди виноградника укрытии, находился и «разутый», оставшийся без гусениц, Т-54, не менее пестро разукрашенный рукой местных эстетов. На борту «пятьдесят четверки» чьей-то не особо приспособленной для написания плакатов рукой была выведена корявая надпись: «Марге шурави!», что в переводе с местного языка означало «Смерть советским!». Эта бесхитростная агитация сразу же бросилась в глаза Гарькавому.
– Вы бы лозунги поменяли, все-таки теперь с ними дружите, – заметил он, между прочим, Фархаду, главному переговорщику с душманской стороны.
…Разговор уже подходил к завершению, когда один из душманов, не сводивший все это время с Гарькавого глаз, внимательно отслеживавший каждый его жест, каждую фразу, бесшумно подошел к Фархаду и, наклонившись к его уху, тихо произнес:
Генерал-лейтенант Вениамин Георгиевич Балуев вручает Владимиру Гарькавому орден Красной Звезды за работу, проведенную по освобождению советских военнослужащих из плена
– Это не афганец. Это «шурави».
– Ты уверен? – не поворачивая головы, переспросил Фархад, отпивая из пиалы горячего чаю.
– Да, я видел его в их посольстве несколько раз… И тогда его звали «Рафик Воледя».
Фархад пристально посмотрел в сторону Гарькавого, точно пронизывая его насквозь буравчиками своих аспидно-черных глаз. Гарькавый почувствовал неладное, но вида не подал и как ни в чем не бывало продолжал беседу. Ни один мускул не дрогнул на лице разведчика. Ни один жест не выдал его волнения. Приняв для себя одному ему известное решение, Фархад отвел глаза в сторону.
– Хорошо, – только и сказал он в ответ.
– О том, что меня опознали в этой банде, стало известно значительно позже. Меня спасло только то, что на тот момент главарь был крайне заинтересован в сотрудничестве и с правительством, и с шурави. В противном случае исход этого инцидента мог быть абсолютно другим. Достигнув определенных договоренностей, мы отправились во вторую, более строптивую и менее надежную банду. В этой поездке Саид Акбар спас меня от верной гибели. Во время переговоров на кишлак, в котором мы находились, напали. Заняв круговую оборону, мы отстреливались от нападавших плечом к плечу с договаривавшимися с нами духами. Кто совершил то нападение, я до сих пор не знаю. Но если бы Саид Акбар вовремя не раздобыл в соседнем кишлаке старенькую, видавшую виды «Волгу» и не вывез нас оттуда, вряд ли я сегодня разговаривал бы с вами…
В Афганистане опасность подстерегала советских советников повсюду. За ними шла настоящая охота. Радикально настроенные группировки постоянно организовывали акции устрашения. Во время одной из них взорвали подъезд в доме для семей советского советнического аппарата, в котором среди прочих жила и семья Гарькавого. Сам Владимир в это время уехал по делам в Мазари-Шариф на встречу к Леониду Ерину, бывшему советником одного из подразделения ХАД. О случившемся инциденте он узнал по возвращении в Кабул от встречавшего его в аэропорту товарища. До города долетел на предельно возможной скорости. Сердце бешено колотилось в груди. Оказалось, что взорвали соседний подъезд. Заложили полный «дипломат» взрывчатки и запустили часовой механизм. От верной гибели жильцов спас наш советник, помогавший налаживать работу афганскому министерству внутренних дел «Царандой». Приехав домой на обед, он заметил оставленный в подъезде подозрительный кейс, поднял тревогу и вывел из квартир жильцов. Буквально через 15 минут после того, как все отошли на безопасное расстояние, прогремел взрыв. В тот день взрывы произошли и в других домах. В результате теракта погиб один советский гражданский специалист, помогавший поднимать экономику страны, и два афганца. После этой акции охрана жилых домов советников и других советских объектов была усилена.