г) пятнадцать служащих не числились в «черном списке» ЦРУ;
д) трое служащих питали откровенную симпатию к Америке и выражали неприязнь к коммунистической идеологии.
В другой части письма Хилленкеттера сенаторам описывалась система шпионажа и деятельности подрывных групп, направленной на следующие цели:
а) внедрение агентов на стратегические объекты США;
б) создание систем связи для передачи материалов, в том числе «курьерской службы» из числа моряков;
в) слежка за советским персоналом для предотвращения просьб об убежище;
г) коммунистическая пропаганда, сбор негативной информации о Соединенных Штатах;
д) переправка американской валюты в Россию, где образуются существенные суммы для разведывательных операций за рубежом;
е) обеспечение связи между коммунистами США и СССР;
ж) создание противодействия принятию в Америке законов, направленных против Советского Союза.
Хилленкеттер описывал, как отбирается персонал для работы в Соединенных Штатах и в ООН, как с предельной тщательностью выбираются те дипломаты и другие представители, которые наверняка не станут перебежчиками и превратятся в хороших шпионов.
Со временем беспокойство насчет красных шпионов в ООН улеглось. Однако дело Губичева – Коплон дало новые основания для опасений и подозрений. Критики впервые получили возможность сказать: «Видите, мы вас предупреждали: ООН битком набита красными агентами».
Нью-йоркский журнал «Ньюс», расположившийся в величественном небоскребе, из окон которого можно было через 42-ю улицу видеть строящуюся тридцатидевятиэтажную громаду здания ООН, загораживающую великолепный вид на Ист-Ривер, опубликовал после дела Губичева – Коплон едкую редакционную статью. (В то время конгресс еще не выплатил взноса в 65 миллионов долларов на строительство здания.)
«Надо принять все меры предосторожности против использования ООН как убежища и приюта для шпионов, – писал «Ньюс». – Конгресс тоже может этому воспрепятствовать, если захочет. Долг США в 65 миллионов долларов за дворцы ООН в восточной части Нью-Йорка еще не утвержден конгрессом. Ему и не следует его утверждать, пока ООН хоть немного не сбавит упрямства по поводу ограничения дипломатического иммунитета. По-нашему, было бы лучше, если бы конгресс счел возможным попросту послать ко всем чертям мировую интеллектуальную элиту и перебросить ее в Женеву, в Швейцарию. Кажется, можно утверждать, что, как бы сурово мы ни ограничили дипломатический иммунитет, несколько умных шпионов – русских или других – всегда могут использовать эту мировую элиту, пока ООН находится в Соединенных Штатах».
Нечего и говорить, что долг был утвержден, а ООН осталась в США, несмотря на то, что «Ньюс» предпочел не поддерживать с ней добрососедских отношений.
Прошло не слишком много времени, и «Ньюс» вместе с прочими оппонентами получил новый повод для насмешек. Это случилось после того, как сенатский комитет по внутренней безопасности в Вашингтоне в полную силу обрушился на подрывную и коммунистическую деятельность в Секретариате ООН. Буря над ООН разразилась в середине лета 1952 года, когда в ходе одного из расследований выявилась причастность к шпионажу сорока работавших в ООН американцев.
Расследование привело к увольнению двадцати девяти нелояльных американцев и к временному отстранению от работы одиннадцати других (несколько человек вернулось к работе еще до участия в слушаниях).
Кульминация слушаний сенатского комитета по внутренней безопасности пришлась на начало декабря, когда свидетельские показания давала Ивлин Талер, секретарша Константина Зинченко, главы департамента ООН по делам Совета Безопасности. Зинченко был русским.
Мисс Талер сообщила, что одно время была коммунисткой, но потом «это ей надоело». Комитет поблагодарил мисс Талер за помощь в выявлении двадцати девяти нелояльных американских служащих ООН, а также за сотрудничество с комитетом и с ФБР. Наблюдатели могли лишь гадать, не представила ли она на закрытых заседаниях более важную информацию.
Свидетельства Ивлин Талер помогли обратить внимание на странный случай с пустым креслом на августовских совещаниях в ООН. Ее начальник вдруг исчез. Все заметили, что его нет. Пустое место за столом бросилось в глаза и несколькими месяцами раньше, что неприятно озадачило генерального секретаря Трюгве Ли. Тогда Ли решил выяснить, что стряслось с Зинченко.
«Что с Константином?» – спросил он одного из членов советской делегации, Аркадия Соболева, встретившись с ним в кафетерии. Как заместитель генерального секретаря ООН, Константин Зинченко был высшим по рангу русским чиновником в Секретариате, замещая генерального секретаря во время его отсутствия в ООН. Ли знал, что Зинченко уехал в Москву, но его возвращение затянулось.