Регистрацией общественных и религиозных организаций ведает Министерство юстиции. Всегда бывшее тихим, скучноватым и сугубо штатским ведомством, при Путине оно милитарилизовалось.
Теперь Министерство юстиции входит в силовой блок. У него даже появилась своя армия. Она состоит из спецвойск («спецназ») и тюремного ОМОНа. Так называются боевые отряды милиции особого назначения, призванные подавлять восстания заключенных. А пока их нет, омоновцы тренируются на мирных узниках.
Раз в месяц рота мускулистых бойцов вламывается в тот или иной лагерь и молотит дубинками всех без разбора. Иногда рядом ходят врачи и указывают больных, с которыми следует обходиться щадяще. При Ельцине правозащитники возмущались этим, а сейчас помалкивают. Да и выразить протест негде.
Весь силовой блок находится под контролем ФСБ. Министерство юстиции пребывает с нею в постоянном рабочем контакте, в том числе по вопросам следствия.
Московская Патриархия также официально сотрудничает с обоими этими ведомствами через свой Отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами. Результатом этого взаимодействия становится закрытие приходов Зарубежной Церкви.
Его обоснованием служит то, что Московская Патриархия не признает за Зарубежной Церковью права окормлять в России, на своей исторической родине. Она считает зарубежников непрошеными гостями, вроде католиков. Однако здесь, на Западе, почему-то считается хорошим тоном умалчивать об этом.
Алексий Второй заявил на встрече с преподавателями и слушателями Российской академии госслужбы в конце 2003 года: «Русская Зарубежная Церковь создала параллельные приходы на территории России и республик бывшего СССР, тем самым перейдя на каноническую территорию Московского Патриархата».
А вот уж с этим позвольте не согласиться! Русскую Зарубежную Церковь создали те епископы и священники, которые поколениями служили именно на этой земле, называвшейся тогда Российской империей. Отсюда они уезжали в вынужденную эмиграцию, уходили от красных штыков, направленных в спину. Среди них был и святой Иоанн Сан-Францисский. Что же, теперь Россия и для него стала неканонической страной?
Но где же тогда каноническая территория Зарубежной Церкви? За рубежами России? Но там действуют и приходы Московской Патриархии! И что-то я не слышал от ее представителей такую фразу: «Недавно мы открыли храм в Буэнос-Айресе, на нашей неканонической территории!».
Выходит, она там тоже каноническая. Как и везде, где нужно по праву сильного. Так рассуждал Сталин, крестный отец нынешней Московской Патриархии.
Невольно приходит на ум один из эпизодов, о котором вспоминали бывшие президенты прибалтийских республик, аннексированных Сталиным в 1939-40 годах. Они писали, что советские дипломаты были исключительно вежливы с ними до тех пор, пока не был подписан пакт о присоединении. В одно мгновение дипломаты сделались необычайно грубы и сдали своих подопечных в НКВД.
Думаю, именно так присоединят и Зарубежную Церковь. Методом враждебного поглощения.
Словарь толкует это понятие так: «Скупка одним лицом или группой лиц контрольного пакета акций без согласия руководителей и акционеров компании».
На Западе это деяние уголовно наказуемо, а в России разрешено. Там оно - норма жизни. Именно враждебным поглощением разрешается большинство конфликтов между российскими фирмами.
Но вернемся к выступлению Патриарха в Российской академии госслужбы. В нем есть поистине историческое высказывание.
«Встречаясь с тремя епископами Русской Зарубежной Церкви, которые представляли епархии Соединенных Штатов Америки, Германии и Австралии, я начал с того, что прочитал выдержки из письма, написанного в 1991 году в ответ на письмо, которое направил мне и одновременно митрополиту Виталию (Устинову) Конгресс соотечественников, который проходил в Москве в августе 1991 года».
Промыслом Божиим случилось так, что этот конгресс стал последним политическим мероприятием советской власти. На второй день его работы произошел Августовский путч, ознаменовавший ее конец.
Но готовил-то этот конгресс КГБ! А кто еще в нашей стране имел право якшаться с предателями и шпионами, как ласково именовали наших зарубежных соотечественников в советских коридорах власти? Пожилые преподаватели в Минской школе КГБ называли их не иначе, как «эмигрантской сволочью». Это ведь никуда не ушло! Избавления от старых коммунистических кадров в КГБ не было!
Молодые разведчики, выпускники гуманитарных факультетов МГУ, среди которых было немало моих друзей, писали все липовые бумажки этого конгресса, в том числе и вышеупомянутое письмо.