…Вилли Стурхольд — высокий, стройный и рано поседевший мужчина, всем свои обликом словно доказывавший, что молодость — вовсе не помеха, а серьезный плюс для преуспевания в политической карьере, — принял старшего брата в своем роскошном кабинете, обставленном мебелью в стиле Людовика XVI. За его сиренево-розовым письменным стулом с выгнутыми ножками и бесценным бюваром висел гигантский коллективный портрет членов королевского дома и оранжевобелый флаг Нидерландов в прозрачном футляре из пуленепробиваемого плексигласа.
— Что случилось, Яан? — лицо министра юстиции, вскочившего из-за стола и направившегося к старшему брату, выглядело озабоченным. — К чему весь этот официоз?! Ты что, не мог дождаться конца рабочего дня и встретиться со мной дома?..
— Значит, не мог, — флегматично улыбнулся Яан и положил руку на плечо брата. — Ты выглядишь усталым, малыш.
— Ты тоже, Яан.
— Присядем?
— Давай…
Усадив брата на полукруглый диванчик, обитый светлым репсом, Вилли Стурхольд перегнулся через письменный стол и, дотянувшись до кнопки селектора внутренней связи, вежливо произнес:
— Госпожа ван Клаасен, пожалуйста, не соединяйте меня ни с кем в течение получаса…
— А если позвонит премьер-министр? — голос личного секретаря министра юстиции прозвучал недовольно. Так заботливые мамы пекутся о распорядке дня любимого сына, который заявил, что хочет поиграть с мальчишками в футбол.
— Будем надеяться, что в течение тридцати минут этого не случится, — улыбнулся Вилли и отключил селектор.
— Ну, рассказывай, что стряслось, господин вицешеф криминальной полиции, — вздохнул Стурхольд- младший, усаживаясь в кресло напротив. — Кто-то решил выкрасть наши польдеры?..
— Только не перебивай меня, Вилли…
И Яан Стурхольд рассказал брату все, начиная с той злосчастной вечеринки на вилле Морриса. Он подробно перечислил все задания, полученные от американцев, способы их получения, не скрывая от Стурхольда-младшего собственные догадки относительно того, зачем именно понадобилась американцам та или иная операция, какую цель они преследовали, почему настаивали или, наоборот, охотно соглашались на контрпредложения Яана…
— Все? — тихо спросил министр юстиции после того, как Яан Стурхольд замолчал и начал раскуривать трубку.
— Мало?
— А теперь признайся честно, Яан: зачем ты все это рассказал мне?
— Ты мой брат…
— Я был твоим братом все эти четырнадцать лет, пока ты… делал все это… — Стурхольд-младший расстегнул верхнюю пуговичку белой сорочки и ослабил узел галстука. — Почему же сейчас, когда я выбился наконец наверх и в тридцать четыре года достиг того, о чем люди не мечтают и в шестьдесят, когда я хоть как-то могу отплатить тебе за все добро, что ты для меня сделал, ты рассказал эту жуткую историю?
— Я не могу больше с этим жить, Вилли, — отрывисто произнес Яан. — Как ты этого не понимаешь?! Я устал быть мальчиком на побегушках, устал чувствовать себя приживалкой…
— А обо мне ты подумал, брат? — тихо произнес Вилли Стурхольд. — О моей карьере, семье, будущем?
— Подумал, — кивнул Яан. — Иначе я пришел бы не в этот кабинет.
— Что тебе нужно?
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты говоришь о помощи брата или о помощи министра юстиции?
— В данном случае это одно и то же.
— В чем проблема?
— Даже не знаю, как начать… — Яан глубоко затянулся и выпустил струю сизого трубочного дыма. — Мне предстоит провести одну операцию. Это ИХ операция, Вилли. С точки зрения закона здесь все в порядке… Речь идет о группе из четырех-пяти человек. Это — агенты ГРУ…
— Советская военная разведка? — изумленно воскликнул Вилли.
— Да. При них нет наркотиков, они не сделали ничего противозаконного, располагают железными документами. Уверен, что в момент задержания у них не будет обнаружено огнестрельное оружие или какие-нибудь другие причиндалы, выдающие ремесло. Одним словом, это опытнейшие агенты…