— Ну, такая, скажем, мелочь, как мое нежелание разговаривать с этим господином, — Кошта кивнул в сторону Андропова. — Если ваши люди на таможне еще не успели сделать какую-нибудь пакость с моим паспортом, то я по-прежнему подданный иностранного государства, следовательно, обязан подчиняться только законам моей страны, а не вашей.
— Господин Кошта, — все так же тихо ответил Тополев, — ваш самолет дозаправляется еще двадцать минут. Потом будет объявлена посадка, и только от вас зависит, пригласят ли вас в самолет вместе с другими пассажирами или оставят здесь на веки вечные.
— Вот даже как, — казалось, Кошта размышляет вслух. — Вы готовы пойти на политический скандал, на…
— Не тратьте свое и наше время, — бесцеремонно оборвал его Тополев. — Мы готовы на все. Надеюсь, вы не думаете, что председатель КГБ СССР приехал глубокой ночью в международный аэропорт, чтобы поинтересоваться, как здесь обслуживают иностранных пассажиров?
— Нет, я так не думаю, — улыбнулся Кошта. — Что же вам угодно?
Паузы не последовало, потому что сразу после этого вопроса, словно понимая, что ознакомительная часть беседы завершена, заговорил Андропов. Его монолог был недолгим — минуты две. Вслушиваясь в интонации чужого языка, Кошта понимал, что по неясным пока причинам его втягивают в какую-то крупную неприятность, угрожающую ему лично, его статусу конгрессмена и, возможно, его стране. Это было похоже и одновременно чем-то не похоже на обычные провокации, какие время от времени устраивали против иностранных граждан спецслужбы восточного блока. По многочисленным фотографиям в газетах Кошта хорошо представлял себе, как выглядит глава самой мощной и опасной разведки в мире. Он узнал Андропова сразу. И сейчас, вглядываясь в мягкие, словно залитые изнутри парафином, черты неподвижного лица, на котором интенсивную работу мысли выдавали только глаза — блекло-голубые, выцветшие, но очень цепкие и властные, готовые мгновенно зафиксировать реакцию собеседника, — Кошта отдавал себе отчет, что решение, перед которым его вот-вот поставят, будет означать совершенно новый поворот в его налаженной и до сих пор не обремененной серьезными неприятностями жизни.
— В распоряжении господина Андропова имеются неопровержимые факты, способные дискредитировать вас как политика и гражданина, — Тополев переводил монотонно, без всякого выражения, словно зачитывал стенограмму совещания. — В случае, если эти факты будут преданы огласке, вам угрожает обвинение по статье 41-прим уголовного кодекса вашей страны — «пособничество иностранной разведке и деятельность, направленная во вред интересам государства». Другими словами, господин Кошта, вас ожидает лишение парламентской неприкосновенности и тюремное заключение сроком от семи до двенадцати лет. Зная содержание и характер этих документов, могу гарантировать, что срок будет максимальным. Учитывая вышеизложенное, господин Андропов предлагает вам подписать документ о добровольном сотрудничестве с КГБ СССР на условиях, которые будут обговорены сразу после принятия вами принципиального решения…
Со стороны могло показаться, что короткий монолог Андропова, звучавший в переводе Тополева как приговор, не произвел на колумбийца ни малейшего впечатления: Кошта продолжал смотреть в одну точку между Андроповым и его помощником.
Пауза затягивалась. Матвей перехватил короткий взгляд своего шефа и резко повернулся к колумбийцу.
— Господин Кошта, — испанский Тополева лился легко и естественно, как горный ручей. — Господин Андропов сказал все, что хотел сказать. Для принятия решения у вас есть пятнадцать минут.
— Немного.
— Увы, этот срок определяем не мы, а авиакомпания «Иберия».
— У меня вопрос к господину Андропову, — Кошта наконец перевел взгляд на Тополева. — Спросите его, молодой человек, отдает ли себе отчет лицо со столь высокими государственными полномочиями, что методы, к которым оно прибегает, недостойны даже вождя африканского племени, не говоря уж об одном из руководителей великой державы?
— Я не буду переводить это.
— Боитесь рассердить босса?
— Нет, просто жаль времени. Все это слова. А мой босс встретился с вами по делу. Такая прекрасная возможность решить наши проблемы представится не скоро. Эта встреча планировалась давно, так что, господин Кошта, сосредоточьтесь на сути. Поверьте, это в ваших интересах.
— О каких компрометирующих документах идет речь? — Кошта спросил очень быстро. Так ведут себя интеллигентные люди, которых вынуждают прибегнуть к площадной брани.