Со стороны могло показаться, что короткий монолог Андропова, звучавший в переводе Тополева как приговор, не произвел на колумбийца ни малейшего впечатления: Кошта продолжал смотреть в одну точку между Андроповым и его помощником.
Пауза затягивалась. Матвей перехватил короткий взгляд своего шефа и резко повернулся к колумбийцу:
— Господин Кошта, — испанский Тополева лился легко и естественно, как горный ручей. — Господин Андропов сказал все, что хотел сказать. Для принятия решения у вас есть пятнадцать минут.
— Немного.
— Увы, этот срок определяем не мы, а авиакомпания «Иберия».
— У меня вопрос к господину Андропову, — Кошта наконец перевел взгляд на Тополева. — Спросите его, молодой человек, отдаст ли себе отчет лицо со столь высокими государственными полномочиями, что методы, к которым оно прибегает, недостойны даже вождя африканского племени, не говоря уже об одном из руководителей великой державы?
— Я не буду переводить это.
— Боитесь рассердить босса?
— Нет, просто жаль времени. Все это слова. А мой босс встретился с вами по делу. Такая прекрасная возможность решить наши проблемы представится ие скоро. Эта встреча планировалась давно, так что, господин Кошта, сосредоточьтесь на сути. Поверьте, это в ваших интересах.
— О каких компрометирующих документах идет речь? — Кошта спросил очень быстро. Так ведут себя интеллигентные люди, которых вынуждают прибегнуть к площадной брани.
— Ваш младший брат Иларио...
— Мой брат погиб в авиакатастрофе в 1967 году, — резко оборвал переводчика Кошта. — Как вы...
— Ваш младший брат Иларио, — бесстрастно продолжал Тополев, — является майором государственной безопасности Республики Куба. На службу в кубинскую разведку он был принят в 1969 году. Участвовал в серии диверсионных операций в Анголе, Мозамбике, Западной Германии... Впоследствии был переведен в аналитический отдел, где разрабатывал оперативные методы проникновения в ряд стран Латинской Америки, в частности в Чили и Колумбию...
— Это бред! — впервые с начала разговора Кошта потерял самообладание. — Мой брат похоронен в Боготе, его останки...
— Вы похоронили мусор, господин Кошта, — отрезал Тополев. — Две горсти земли, которые сотрудники кубинской спецслужбы отправили в запаянном гробу вашим безутешным родителям. А ваш брат и еще четыре пассажира того рейса живы-здоровы и прекрасно чувствуют себя в Гаване. Вы должны быть благодарны нам за столь радостную весть. Полюбуйтесь — уж кому, как не вам, узнать повзрослевшего Иларио Кошту...
Тополев вытащил из папки несколько фотографий и протянул их потрясенному колумбийцу.
Сколько-то времени прошло в молчании. Андропов не сводил с Кошты тяжелого взгляда и, казалось, испытывал физическое наслаждение от того, как статный красавец на глазах превращался в немощного старика с поникшими плечами и тусклым взглядом. Пальцы Кошты, державшие фотографии, дрожали.
— У вас осталось десять минут, — бесстрастно напомнил Тополев.
— Что вы хотите от меня?
— Подпишите эту бумагу, — Тополев вытащил из папки мелованный лист с тисненым золотым грифом КГБ СССР и протянул его Коште: — Документ составлен на испанском, так что разобраться в нем для вас не составит труда.
Несколько секунд Кошта читал, потом перевел мутный взгляд на Андропова и, явно забыв, что с этих восковых губ в жизни не слетало ни одного испанского слова, воскликнул:
— Но это же катастрофа! Это мой смертный приговор!
— Ничуть не меньшая, чем если документы о деятельности вашего брата против Республики Колумбия будут переданы куда надо, — вставил Тополев.
— Но я даже не знал, что Иларио жив!
— Приберегите свои объяснения для комиссии конгресса по расследованию антигосударственной деятельности. Если там, конечно, поверят вам. Но ведь вы и сами не верите в это, господин Кошта.
У вас слишком много врагов и вы достаточно опасный конкурент, чтобы они не использовали против вас такие прекрасные материалы.
— Вы ставите меня в безвыходное положение, — Кошта терял лицо. Вся его надменность таяла, словно кусок льда в натопленной комнате. —
Ваше предложение слишком ответственно и серьезно, чтобы принимать решение вот так, на ходу.
Дайте мне время все обдумать, дайте шанс...
— Немедленно прекратите истерику! — реплика Андропова прозвучала, как резкий удар бича. —
Будьте мужчиной и ведите себя соответственно!..
Тополев за спиной Андропова переводил, шевеля губами, как мальчик-министрант, эхом повторяющий проповедь падре. До Кошты все доходило смутно, приглушенно, невнятно, словно сквозь толстую подушку: