— Ты отдаешь себе отчет, чем рискуешь?
— А ты? — я приняла вызов. Впрочем, другого выхода у меня не было: после того как Витяня поделился со мной особенностями своей обуви, я физически ощущала близость его ноги.
— А что я?
— А то, что, явившись сюда по собственной инициативе и разыгрывая из себя контролера КГБ, ты рискуешь больше меня, не так ли?
Конечно, я блефовала. Но к тому моменту меня уже захватил азарт. По-видимому, я просто не отдавала себе отчет в том, что ставкой в этой сомнительной игре была моя собственная жизнь.
— Твои бы мозги да в нужное русло...
— Оставь в покое мои мозги! Поговорим лучше о твоей шкуре.
— А что, это даже интересно, — криво усмехнулся Витяня.
— Мишин, в КГБ ведь не учат проигрывать, верно?
— Но вовсе не потому, что исключают возможность проигрыша.
— Тем не менее проигрывать ты не хочешь.
— И не буду!
Он произнес эту фразу таким тоном, что, во-первых, я сразу ему поверила, а во-вторых, испытала жуткое желание резко сорваться с места и бежать куда угодно, только подальше от этого убийцы, внезапно оставшегося в дураках.
Я сделала глубокий вдох:
— Ты можешь собраться и выслушать внимательно мое предложение?
— Валяй.
— Прежде чем я начну, ты должен выполнить две мои просьбы.
— Говори.
— Первая: убери, пожалуйста, свою йогу подальше от моего стула...
— Уже убрал.
— Вторая: ты можешь ответить на несколько моих вопросов? Поверь, это очень важно.
— Валентина, очнись! — Витяня похлопал меня но руке, но я даже не почувствовала этого прикосновения, словно рука находилась в новокаиновой блокаде. — Речь идет всего лишь о выборе. Ты же об этом наверняка много писала, размышляла в своих творческих изысканиях, верно, подруга школьная? Так в чем же дело? И этот день опишешь... когда-нибудь. Ты поняла?
— Да...
— Тогда — время пошло!
Что такое десять секунд, когда нужно успеть просчитать последствия? Если он ведет со мной хитрую игру, спланированную одним из его башковитых начальников, я должна отрицать все. Если же интуиция меня не подводит и Мишин действительно оказался в ситуации зафлажкованного волка, надо признаваться. Всего два варианта, но какое гигантское нагромождение нюансов и какое ничтожное количество секунд. Шансы равны — фифти-фифти...
— Все! — Витяня убрал руку с часами. — Да или нет?
— Да.
Значит, они тебя на самом деле перевербовали?
— Да.
— Так что ты теперь — двойной агент?
— Получается так.
— Ну что ж, тогда нам есть о чем посудачить...
Как передать то ощущение легкости и даже невесомости, которое я испытала после этих слов? Наверно, такие же чувства испытывают парашю-
пропуск стр 381
— Они могут поинтересоваться, какими фактами ты располагаешь...
— Их много. Назовешь один: в моем распоряжении есть пачка превосходных фотографий, на которых запечатлены ты и твой куратор из ЦРУ в постели.
— Ты блефуешь!
— Хочешь проверить?
— Где гарантии, что этими снимками располагаешь только ты, а не, скажем, все руководство КГБ? — задавая этот вопрос, я внутренне поражалась собственному хладнокровию. В любой другой ситуации от таких бесед меня бы уже давно вывернуло наизнанку. По в том страшном разговоре все шлюзы для эмоциональных выплесков были наглухо перекрыты. Просто два зверя боролись за свою жизнь. Впрочем, не совсем так: я боролась сразу за две жизни.
— Гарантии? — Витяня хохотнул. — Они появятся минут через пятнадцать. Как только придут в себя и застегнут штаны. Неужели ты не понимаешь: если бы эта интернациональная порнуха попала к нашим, в Орли тебя встречал бы не консульский хмырь в звании старлея, а пара санитаров с носилками, чтобы отволочь твой труп в ближайший морг? В том-то и дело, что ты справилась со своим заданием, и у наших есть основания тебе верить. Кто-то, кстати, заработает на тебе пару звезд на погоны, а то и орден. Просто я слишком долго в этом говне, чтобы надеяться на кого-то еще, кроме себя. И потому подстраховался. Как видишь, пригодилось в черный день.
— Но как тебе удалось?..
— Неважно. Главное го, что ты выдержала испытание, которое не каждому мужику по силам, и потому я тоже не играю крапом. Все честно, подруга: снимки у меня, моя жизнь — у тебя. Баш на баш.
— И что дальше?
— Ты спросишь у своего связного, где и как я могу встретиться с их людьми. Без глупостей и ковбойских штучек со стрельбой из проезжающего автомобиля. По-деловому, спокойно. Им это тоже небезвыгодно, в конце концов, я в «конторе» больше десяти лет и могу о многом рассказать. Единственное условие — моя физическая неприкосновенность. В противном случае погибнешь ты плюс еще парочка идиотов с их стороны, которые попытаются привести приговор в исполнение.