Видя мое замешательство, оба в один голос сказали:
— В первую очередь рекомендуем жареное мясо под острым соусом. Наше национальное блюдо!..
Пои этом они весело переглянулись — очевидно, это блюдо было самым дорогим в меню. Я же представил себе, как вытянутся лица японцев, если и здесь, на пороге Европы, их настигает все тот же назойливый пропагандистский прием.
— А нет ли у вас чего-нибудь легкого? — с робкой надеждой вопросил я.
— Вы имеете в виду рыбные блюда? Есть, наша балтийская минога! Но ведь это только закуска, — сухо отвечали они.
Само слово «минога» ничего не говорило большинству советских граждан. Они попросту не знали, что это такое. Ведь в общедоступных магазинах этот тончайший прибалтийский деликатес не продавался, а целиком шел в закрытые продовольственные распределители для начальников. Заняв должность заведующего отделом крупного министерства, гражданин получал доступ в ведомственный буфет и право приобрести несколько тушек миноги. Придя домой, он мог с гордостью продемонстрировать их жене и детям Семья, где я родился и вырос, имела доступ к такому буфету, и потому мне с детства был знаком упоительный вкус этой редкой рыбы.
— Прошу вас, подайте нам на обед одной только миноги! Хорошо бы только двойную порцию! — взмолился я, опасаясь, что мне, как часто бывает в нашей стране, откажут.
— Что ж, пожалуйста. — согласились мои собеседники, хотя и недоуменно пожали при этом плечами. Впрочем, заказ, видимо, оказался достаточно дорогим…
Рассаживаясь за столом, японцы радостно загалдели, увидев наконец-то более или менее привычную для них еду. Миноги, аккуратно разрезанные на куски длиною в три-четыре сантиметра, были плотными рядами выложены на двух огромных блюдах. Сверху обильно посыпаны луком, нарезанным тонкими кольцами К миногам каждому полагалось две чашечки — с уксусно-хреновым и горчичным соусом.
С присущей японцам дотошностью мои подопечные чуть ли не в один голос спросили:
— Как называется эта рыба?
— Минога, — ответил я по-русски, японский же эквивалент этого названия мне не был известен. Однако и в русском своем варианте это слово звучало удивительно по-японски, ибо для этого языка характерно чередование согласных и гласных букв. И очень походило на название японского угря — унаги.
— Гак тому и быть, — заключил один из членов делегации. — Минога — родственник унаги!
Казалось бы, пора прекратить дискуссию и приступить к трапезе, но не тут то было! Японцам захотелось узнать поподробнее о таинственной рыбе с таким «японским» названием Пришлось пригласить метрдотеля, и тот рассказал, что минога — вовсе не рыба, а рыбообразное животное, имеющее змеевидное тело длиной в тридцать — сорок сантиметров, лишенное чешуи и обильно покрытое слизью. Минога не имеет костного скелета, желчи и плотных остатков пищи в кишечнике, поэтому при приготовлении ее не потрошат, а лишь удаляют голову, так как в жабрах скапливается ил и песок. Едят ее обычно в жареном виде с соусом. Обитает минога в Балтийском, Баренцевом, Белом и Каспийском морях.
Мы тепло поблагодарили метрдотеля за столь интересную и исчерпывающую информацию и принялись орудовать ножами и вилками. Речи смолкли, и слышались лишь специфический хруст энергично поглощаемых миног да восторженные возгласы истинных гурманов.
В те дни я подружился с одним молодым профессором. Его фамилия — Сэймон — была очень редкой и говорила о дворянском происхождении. В отличие от своих спутников — пожилых японцев получивших традиционное воспитание, он свободно изъяснялся по-английски и даже внешне походил на европейца. Тогда я еще не владел свободно японским языком и потому нередко перекидывался с Сэймоном шутливыми фразами на английском, что явно коробило его коллег, усматривавших в этом некоторую измену японскому духу…
Прошло несколько лет. Я уже успел побывать в Японии на студенческой стажировке, был принят на работу в КГБ, который теперь направлял меня в Токио под видом корреспондента ТАСС. Тут я и вспомнил о Сэймоне.
Для большинства моих молодых коллег начинать работу за рубежом весьма трудно. Почти все они никогда прежде за границей не бывали, не умеют держаться раскованно и практически ничего не знают о предстоящей стране пребывания, кроме тех искаженных сведений, которые преподносит советская пропаганда. Дать бы им пару лет, чтобы обжиться там, освоить разговорный язык, привыкнуть к общедоступности еды и товаров, к присущей японцам свободной, но в то же время весьма сдержанной манере общения!