Демонесса иронично ощерилась и водрузила ногу на спину, пытающейся улизнуть Ребекки. Тяжелый сапог прижал девушку к земле, не позволяя продвинуться вперед на миллиметр.
– Она, моя, – предупреждающе прошипела демоница, и ее большие глаза сверкнули недобрыми огоньками.
– Да сразит тебя гнев Создателя! Да низвергнет в пекло Преисподней длань Тарумона Милосердного, дьявольское отродье! – завопил истошно брат Конлет и ударил вновь хлыстом.
На этот раз Табора молниеносно поймала конец бича, чувствуя, как опутанный магией Псилона арит, прожигает перчатки словно кислота.
– Хочешь побывать на бесовском балу, святоша? Ну что же, давай потанцуем!
С этими словами, стремясь сдержать крик боли, демонесса дернула хлыст на себя, повалив храмовника наземь. За спинами ратников взгляд Таборы уловил силуэты двух паладинов. Ситуация с каждой секундой ухудшалась. Если прибудет подмога ордена или барона, она не только не успеет обыскать девчонку, но и падет в схватке с кучкой глупцов и задавак, отождествляющих себя легендарными вояками.
Табора, в мгновение ока, вынула верные клинки, и, раскинув руки, бросилась на недругов. У нее оставалось всего несколько минут, что бы расправиться с присутствующими нечестивцами.
Трусливый эльф куда-то подевался. От него помощи ждать бесполезно. Демоница осталась одна, вместе со скулящей девчонкой, от которой тоже не было проку. Вместо того, чтобы разбить нос, а лучше вспороть брюхо церковнику за смерть друга, та только была в силах реветь и ползать в темной жиже, что осталось после гибели захватчиков.
Глава 12
«И озарится нерушимый небосвод
горящими звездами, что срываются
с высоты, да раскаленными камнями
падают на проклятую землю. И не
переплести орнамент Ниамэ, что
сохраняла равновесье эпох»
«Хоренуан» Книга бытия и
сотворения мира.
Автор неизвестен.
Дребезжащая вибрация пронзила стены и пол залы Советов. С высоких потолков, что теряются в густом полумраке, посыпались тонкие струйки пыли, превращаясь в призрачные облака. Огромные медные люстры с янтарными свечами, раскачивались маятниками, угрожая рухнуть, на собравшихся внизу магов.
Магистры, шумно обсуждающие несчастье, приключившиеся с одним из собратьев, внезапно примолкли, в недоумении переглядываясь. Вибрация повторилась, но на этот раз к ней присоединился нарастающий гул.
Эурион обеспокоенно привстал на алмариновом троне, оглядывая помещение, и стремясь отыскать источник сумятицы. Верховные чародеи, робко перешептываясь, тоже вскочили со своих мест. Великий магистр призвал всех к тишине. Но лишь спустя несколько минуту, в зале воцарилось безмолвие.
Стены завибрировали вновь, с новой силой, осыпая пыль с вековой кладки Цитадели. Гул преобразился в тихий шепот, словно замок Аскалиона решил заговорить со своими обитателями, а точнее – спеть им.
– Кровь демонов жжет, словно адский огонь… – прошелестел певуче невидимый бард. – Не ведаешь страха, но чувствуешь боль…
Один из писарей, что документировал пленум, побледнел и как юная девица хлопнулся в обморок, с грохотом опрокинув стул. Эурион наградил его испепеляющим взглядом, но тому было все равно. Он валялся на холодном полу без чувств, и никто из присутствующих не спешил его поднимать.
– Ту боль, что кромсает сердце в груди… – продолжал голос, приобретая насыщенность. – В объятия смерти ты храбро иди…
Дверь залы, с пронзительным скрипом, распахнулась и на пороге показалась толпа младших магов, целителей и прочих воспитанников. Впереди всех несся, бледный от ужаса, Юргер.
– Башня!!! – воскликнул он дрожащим голосом.
Эурион приподнял левую бровь. Магистры качали головами, пожимали плечами, разводили руками, стремясь понять, что происходит. Землетрясения в этих местах были не редкость, и Цитадель могла выдержать негодование почв и гор. Но на сей раз, это было что-то иное, нежели природный катаклизм. Вряд ли хребты, леса и пустоши возжелали пропеть балладу аскалионцам.
– В башне – эпицентр!!! – вновь, почему-то завопил Юргер, беспокойно прислушиваясь к повторяющимся толчкам и шепоту, который, сейчас был больше схож с завыванием ветра.