Паника в зале нарастала, голоса становились громче. Хаос мог только усугубить ситуацию.
– Тишина!!! – гневно вскричал Эурион. – Все прочь из Цитадели! Дожидаться окончания тряски во дворе! Да и отойдите подальше от стен! Рейвен, Майрус, Лоерген, Тиандиор – за мной! Остальные, прочь из замка!
Великий магистр, откинув назад полы мантии, спустился со ступеней и твердым шагом пошел по проходу, стараясь не смотреть на лица, напялившие маски недоумения и испуга. Толпа расступалась. В происходящих событиях было под силу разобраться лишь Эуриону. Недаром же он обладал самым высоким рангом в Цитадели. Четыре Верховных мага поспешили за Великим магистром. И лишь, когда небольшая процессия скрылась в полумраке коридора, аскалионцы торопливо стали покидать Залу Советов, а несколькими минутами позже, и само Убежище.
Науро С’Ар Илхор был человеком чести, а точнее Мрачным эльфом, которому не чуждо благородство, милосердие и долг перед родной землей. Нирбисс был его родиной. Именно здесь, он увидел первые лучи солнца, сделал первый шаг по зеленой траве, которая, увы, не обладала таким ароматом, как луга Инайрлан, откуда явились его предки. Но это был его мир. Мир, который он любил и был готов защищать до последней капли крови.
Глядя, как Табора, обезумев, решила бесцеремонно увести из-под носа храмовника девчушку, он не мог оставаться в стороне. Но помимо демонессы, у него была и другая забота. Ребекка! Если она так и будет распускать сопли и пытаться сбежать, то, скорее всего, закончит, как и четверка простофиль, что стали добычей Таборы. Нужно было вмешаться, и срочно!
Ребекка дрожала от страха, негодования и отчаяния. Она хотела броситься на обидчиков с кулаками, но в тоже время, мечтала незаметно ускользнуть из этого кошмара, что развернулся рядом с ней. В ее светлой голове, тысячу раз пронеслись мысли о том, что не переступи она границы Мендарва, возможно все бы сложилось иначе. Зачем она пошла к Белле! Все было бы по-другому, не впутай она Годфри в погребение эльфа! Не стоило ей выходить из дому в этот злосчастный вечер!
Ее терзало чувство вины и горечь обиды. Если бы не рвение девочки – помочь нелюдям, возможно, не случилось бы пожара, Годфри до сих пор был бы жив, а орден Тарумона Милосердного не преследовал ее попятам.
В иной ситуации, она была бы готова принять смерть вместе с другом, но где-то там, на свободе, оставался отец с братьями, и златовласка была обязана выжить, дабы предостеречь родных людей от беды.
Неведомая тварь, что явилась за девочкой, была занята храмовниками и стражей. Сейчас у Ребекки появился шанс – ускользнуть. Было неосмотрительно находиться под открытым огнем, когда в двух шагах от тебя, кипела нешуточная битва. Одна стрела, выпущенная лучником, уже успела воткнуться рядом с златовлаской, разорвав рукав и оцарапав плечо. Если она станет медлить, то скоро составит компанию четырем односельчанам, что несколько мгновений назад захватили ее в плен, а сейчас валялись мертвыми телами во дворе Лангренов.
Бежать! Бежать! Бежать! Прочь из Дубков! Добраться до Дубравы и отыскать Артура да близнецов. А там, отец уже придумает, что делать дальше!
Ребекка неторопливо поползла, прочь от места сражения, молясь, чтобы никто не заметил ее побега. Но ее попытка оказалось тщетной! Алый шест и чьи-то ноги в кожаных сапогах преградили путь. Девочка, глотая слезы, боязливо подняла глаза, с горечью прощаясь с жизнью.
К ее безумной радости или удивлению, не менее безумному, перед ней стоял тролль. Тот самый, которого она встретила в лесу. В руках коротышка сжимал раскаленный докрасна посох.
– Ты так и будешь барахтаться в грязи, как червяк, или сподобишься подняться на ноги? – поинтересовался непринужденно он, как будто они находились в Дубраве, где царил мир и покой, а не в Дубках, охваченных пламенем и сражением.
– Я… Я… – заикаясь и пытаясь оправдаться, промямлила Ребекка.
– Вставай! И дерись за свою жизнь! – сурово молвил толстяк, протягивая ладонь. – Не вечно же мне защищать тебя, соломинка!
Златовласка, секунду помедлив, все же схватила за лапу тролля. Тот, одним рывком поднял ее на ноги. Вид у девчонки был крайне отвратный. Измазанная кровью, перепачканная землей, зареванная, она вызывала жалость. В таком обличье, ей бы в Недровых путях обитать, а не под ярким солнцем Мендарва, а точнее, под алыми отблесками пожара, что был готов, через пару часов, доесть последние хижины деревушки.
– Держи! – протянул коротышка посох златовласке. – Бейся за себя! До последнего! Одержим верх, я обещаю, что демоница тебя не тронет.