- Изначально стрела должна была исчезнуть, - напомнил Фелл, сам удивляясь, что может ещё говорить после услышанного. - Дабы всё выглядело, как чистая победа Кастиира.
- Да, именно так, - согласился посланец Организации. - Но этот момент был изменён нами в угоду исполнения нового условия.
Фелл пытался собрать воедино мысли об услышанном.
- Но что-то пошло не так, господин Советник. Ваш глашатай навестил нашего исполнителя вновь. Она помешала ему. Вместо цели наш исполнитель сразил нарракотского волшебника. Главными вопросами являются: ваш глашатай предал вас? Или это был кто-то, кто узнал о сделке, что означает нарушение правила Девятилапого паука? Или это какие-то ваши игры?
Последний вопрос был тонким намёком на то, что Фелл именно сейчас кажется весьма подозрительным. Но Советник не бросал игру. Он вновь опередил посланца с важным вопросом.
- Акцент. У неё был всё тот же акцент?
Вновь воцарилось молчание.
Фелл поступил правильно. Независимо от ответа, он парирует. Но реальные его мысли были тяжкие, полные переживаний.
- Был акцент. Был... Но другой.
Фелл всё же ожидал иного ответа.
- Отличавшийся от того, что вы услышали при первой с ней встрече?
Посланец кивнул.
Надо было выкручиваться.
- Тогда, - подытожил Фелл, - это точно мой глашатай. Это её манера. Разные ситуации - разные приметы.
Как-то нехотя посланец кивнул, будто всё же оценил целесообразность метода.
Фелл был в отчаянии.
«Это точно мой глашатай». О котором он услышал лишь сегодня. В какую трясину он сам себя толкнул!
- Итак, - подошёл посланец Организации к главному, - в самый ответственный момент ваш слуга помешал. Причины мы выясним. Это вопиющий случай. Цель не удалось поразить. Резонанс, который вызовет предмет на стреле, невозможно предугадать. Наша репутация пострадала.
«А то, что их исполнитель погиб, похоже», подумалось Феллу, «их не очень и тревожит».
- Цель будет поражена, - объявил мрачный гость атриума. - По тем же правилам. Яд. Бой. Подозрения на Императрицу. Менять условия более нельзя. Плата не меняется. За исключением... Мы хотим заполучить вашего глашатая в придачу к оговорённой плате, в придачу к мрахмадке. Это всё.
Он встал и направился к лестнице. Фелл не провожал его. Фелл едва мог заставить себя ровно дышать.
Императрица... Советника трясло, дышать стало трудно. Что же он наделал? Что же он наделал?!
- Найдите глашатая, - услышал он напоследок, - найдите. Иначе мы сочтём вашу игру такой же хитрой, как и сегодня. Но не будем в неё уж играть.
Грянул гром. Плодородная долина Империи давно жаждала пить.
Но Фелл видел иное. Слёзы с небес. Красная от крови Коргента там, вдали, покрывалась ими. То плакали его сыновья. За это ли они пали на полях перед великим городом? Они бились за Императора, за свой дом, за Империю.
И ныне их отец своей ненавистью, сам не желая того, несёт зло той, за которую его мальчики отдали свои жизни.
Следующее утро уже началось не с первого луча солнца над самым высоким шпилем замка Сол, а, как и ожидалось, с безумного ажиотажа вокруг произошедшего в Кольце Битвы. По всему Уэрдэйну, если не по всему Линуэру, шли разговоры, кривотолки, рассуждения и обсуждения. Жители Империи не могли даже вспомнить хоть один похожий на этот день после представления обожаемого всеми Кольца.
Слухи с улиц дошли до самой Арены и приняли особые формы.
Судачили много, но в основном напридумывали две версии:
1) Змей ведь пощадил тогда отравительницу Императрицы. Лиана не простила! Да! Болт с ядом предназначался именно ему, а не Кастииру.