Сейчас, когда Хэль переступила порог, погружаясь в эту искусственную, но такую похожую на каюту «Дарлы» реальность, пиратке чудилось, что с палубы уже доносится её любимая пиратская песня.
Убранство кельи сводило с ума. Гангрета любовалась, страшась коснуться чего-либо и развеять этот сон.
В келье не было обеденного стола. Уголком камбуза здесь можно было считать очаг с котелком и… барную стойку, в лучших традициях питейных Запада и Юга. Она была не из широна, а из лейлины, но восхитила Хэль. Выполненная в тон отделке в стиле досок корабельной каюты, стойка занимала почти всю протяжённость левой стены. Вместо стульев к ней были приставлены бочки, а позади на полках поблёскивали кубки, кувшины и бутылки со все возможной выпивкой. Хэль уже возжелала набраться сегодня до тошноты, но взяла себя в руки.
На стенах блестели абордажные сабли, мечи. Слева рядом с полками над стойкой висели рога какого-то зверя. Рядом с ними - флаг с изображением меча Линуэра, пронзившего якорь в десяти звёздных лучах. Эта деталь, к удивлению пиратки, её саму ни сколько не отвратила. Может, потому, что это был не привычный стяг Империи Л'уэрвэ, а стяг её Адмиралтейства.
Морем была пропитана вся обстановка этой комнаты.
С правой стороны убранство украшал письменный стол, на котором растянулась немного потрёпанная карта Странного моря, перо и чернильница, кубок, секстант, астролябия.
Рядом со столом стоял пьедестал, на котором возвышалась модель галеона. Возможно, вопрос отделки кельи долгое время вызывал спор из-за того, что её хозяйку могли доставить в «Кольцо» по кусочкам после морской битвы с кораблями-призраками, потому ни о какой модели «Дарлы» речи не шло. Но Хэль понравился этот галеон. Такие она с удовольствием ещё недавно топила.
Лишь пройдя вперёд, у входа справа Гангрета чуть не ударилась ногой о кое-что неожиданное. Это была кулеврина! Поставлена на металлический лафет кулеврина! Хэль позволила себе осторожно коснуться пушки пальцами. Казалось, она ожидала залп.
Дверь кельи затворилась. Стражи оставили Хэль наедине с новой «каютой». Жадный взор дымчатых глаз упал на постель в центре дальней стены.
Чёрные простыни и одеяла, чёрная перина, чёрные подушки. Каркас был выполнен из породы некого тёмного дерева, и сама текстура полотна так живо сочеталась контрастом и с цветом отделки кельи, и с чёрным постельным бельём. Кровать была одноместная, но высокая и вытянутая. А её изголовье украшали черепа и сабли. Эдакая корона, мрачно выделяющаяся, но и вторящая мрачностью всей обстановке. Черепа косились на Хэль, а абордажные сабли сверкали отполированными клинками.
Хэль жаждала погрузиться в уют этого «лежачего трона».
Её красные волосы раскинулись по чёрным подушкам, точно кровавые струи на глади Странного моря. Хэль отдалась этому ощущению новых вещей, бархатного касания, запаху свежести. В одночасье она почувствовала себя мрачной властительницей этого царства. В одночасье она поняла, что чувствует Змей, Лархосмин и другие «Сильнейшие». Хэль наслаждалась.
Она закрыла глаза и погрузилась в это блаженство, в эти ласки уюта, которых никогда не ведало её тело. Она почувствовала нарастающий жар, и бархатный холод перины и одеяла с трудом остужал его, вновь лаская и щекоча её руки и шею. Хэль лежала. Мгновения назад она чувствовала себя усталой. Сейчас же она готова была отдаваться блаженству без устали. Она лежала, тяжело дыша, кусая губы от восторга.
Она не желала думать ни о чём. Лишь о себе. Наслаждаться своим одиночеством. Чувствовать его. Осязать.
Больше всего ей сейчас не хотелось думать о Змее.
Дверь в келью отворилась.
- Грета! Грета!
Хэль открыла глаза. Но прежде, чем она успела хотя бы присесть на своём новом роскошном капитанском ложе, с краю на него кто так и плюхнулся.
Змей…
Змей!
Вид у чемпиона был взволнованный. Он склонился над застывшей на подушках пираткой, осматривая её лицо, а затем руки, грудь и живот с какой-то безумной заботой. Словно в одночасье Императрица назначила его в Кольце знахарем, и он так и выискивал на теле мерьялльки выгнутые и торчащие бёдра, раны, синяки и ссадины. Хэль даже стало противно. Её тело так внимательно рассматривать не стали бы даже изголодавшиеся по бабам матросы Лёсайлума. Даже если бы леггинсы и тельняшка и не прикрывали весь Гангретин стыд.