Неизвестно. Но Капюшон смотрел и смеялся. Он шёл вперёд, дабы стать чемпионом. Стать чемпионом, получить свободу и наказать мерзкую шлюху на троне.
Он всегда выходил на бой первым, единственный из «Сильнейших».
Предвкушение разожгло в нём ярость. Ярость и жажду уничтожить свою цель. Такую же обжигающую ярость, какую ощущал он, овладевая этой грязной дрянью. Он помнил все предшествующие этому вечеру ночи. Её крики, плач. Её мольбы. Он наслаждался судом над ней.
И сегодня он свершит правосудие. Сегодня преступница жаждет боя с ним. Сегодня Кожаный Капюшон сдерёт с неё живьём саму душу.
Врата пути Падших отворились. Капюшон чувствовал, чуял приближение дряни. Он чувствовал возбуждение во всём теле. Он медленно поворачивался, дабы раскинуть свои объятия перед искуплением падшей. Падшей…
Его боковое зрение заметило движение. Быстрое, резкое. Его жалкая противница мчалась на него.
Он обернулся к ней.
Зрители вскочили.
Резким ударом с разбега Гангрета Хэль буквально вдавила каблук между ног Кожаному Капюшону.
Палач взвыл и упал на металл Кольца.
Удары между ног. Обезумевшая мерьяллька просто втаптывала его достоинство.
- Наслаждайся! Наслаждайся, метрезентэ! Ты же любишь это, любишь, когда женщина ласкает твой обрубок?
Удар! И ещё! Публика неистовствовала в отчаянии. Звездочет подал знак страже.
Ударом левой ноги пиратка разбила лицо палачу, сломала нос. Кровь хлынула в рот Капюшону.
- Изничтожь! - кричала мерьяллька. - Унижай, истезай, сломай, умоляй!!!
Капюшон, захлёбываясь кровью, попытался встать. Удар в челюсть ногой пресёк попытку. Капюшон попытался вновь - теперь просто отползти.
- Наслаждайся, транкель!
Стражи выбежали из пути Падших.
Хэль прыгнула на пытающегося отползти здоровенного палача. Она оказалась на нём, легла на него. Её глаза встретились с его обезумевшим взором.
- Давай, местрэ!
Её рука схватила его достоинство. Худая, жилистая правая нащупала и схватила его за избитое причинное место. И начала сжимать, тянуть, дёргать!
Капюшон заорал, завизжал басом почти, завыл.
Но страшная проклятая костяная рука впилась в его лицо. Когтистые пальцы смяли щёки, зажали рот. Капюшон замотал головой. Хватка была чудовищной. Острые пальцы изодрали в кровь щёки и скулы. Мизинец впился и продрал кожу на переносице до самого мяса.
- Наслаждайся, местрэ!
Правая рука мучала достоинство палача.
- Наказывай меня, истезай, транкель. Возьми меня здесь! Овладей мной. Ты же хочешь, ты ж так любишь сладкую боль. Бери меня, грязную шлюху, покажи, как ты пользуешь таких как я, как ты силой входишь в таких потаскух и истязаешь! Ну же!
Стражи уже близко.
Капюшон задёргался, пытаясь вырваться из этой пытки.
Глаза пиратки горели огнём чар. Её голос стал словно яд на клинке.
Проклятая рука вспыхнула.
Изодранное лицо палача пошло венами, ожогами. Он начал из последних сил мотать головой.
- Да, местредентэ! - голос Хэль дрожал в странном экстазе. Правая рука принялась тянуть. С намерением оторвать - Ещё! Ещё! Искупи! Осуди! Верши, транкель!
Рывок Капюшона - и мизинец с когтем продрал ему левый глаз. Брызнула кровь.
Публика звала на помощь. Стражи уже близко.
Здоровый глаз Кожаного Капюшона начал закатываться в агонии.
Проклятая рука горела. Горели глаза Гангреты Хэль. Правая рука сжала и рванула…
- Ещё, мерзьеттэ! Да! Пожалуйста ещё! Где же твоя сила? Где же твоё наслаждение, Капюшон? Тебе же нравится, что я делаю правой ручкой? Тебе нравятся ласки этой грязной шлюхи? Ласки! Ещё! Хочу ласкать тебя! До самого конца! Ласкать, как ты ласкал их, Капюшон! Ласкать! Ласкать тебя до смерти, ласкать тебя до смерти, мразь, ласкать тебя до смерти, ублюдское мекре же слемх!!!
Серия 20. «Об огне и черепе».
- Ты дорого заплатишь за свою выходку, потаскуха! Я лично прослежу, чтобы…
Фелл вздрогнул, когда Гангрета неожиданно, невзирая на стоящих за ней стражников, упёрла кулаки в стол и остервенело осклабилась.