- Чтобы что? А, маленький жирненький Уэргаллиан? Что ты сделаешь?
Фелл гневно смотрел ей в глаза. Хэль не могла не отметить, что этот взгляд способен подавлять. Но не её.
- Что ты сделаешь, советник? Прикажешь меня пороть? Может, до смерти? Выпустишь меня, местрэ́, на бой с Гридхом после истязаний? А может, со Змеем? А что если… я смогу победить его, Фелл? Что тогда? Да то же, что и сейчас, транке́ль. Тебе придётся заткнуться и не разевать свой ротик!
Хэль выпрямилась.
Фелл сжал кулаки. Он едва сдерживался. Дрянь влезла в его планы, дрянь вмешивается в жизнь Кольца, дрянь…
- Сиди и помалкивай, Уэргаллиан. Местрэлье́! Ты мог приказать делать со мной всё, что угодно ещё вчера, а сегодня… - она потрясла звякающей медалью, висящей на шее. - Сегодня я - «Ярчайшая», Фелл! Не напомнить ли тебе, что это значит? Это значит «привилегии от самой Императрицки»! Это значит «внимание»! Даже в такой помойке, как Приют, знают своих «героев». Скажем так: за мою башку теперь награда высока! Глупые л'уэрвэ на трибунах Арены жаждут, транке́ль, меня. МЕНЯ! Я уже не «шлюха, топившая их сосунков». Я та, которая их сосунков спасала! Я та, которая изуродовала мерзкого палача. Сброд хочет меня, Фелл! Он хочет моих боёв. И если ты… подпортишь мне тренировки и бои, ты очень подпортишь им удовольствие. И репутацию Кольца. А, как я поняла, местредентэ́, советник - должность не пожизненная, ха-ха.
Хэль знала, как надавить на разожравшихся вельмож. Империя и Приют здесь отличались лишь объёмом живота у всех этих «власть предержащих». Когда за тобой такая сила, как обезумевшая толпа, порой и стены дворцов не могут выстоять. А за Хэль нынче - интерес, любовь всей столицы. Фелл хочет пойти, вооружившись своим чином и железной волей против народа? Хэль только что напомнила ему, что это не тронный зал, а его кабинет, и что под толстым Фелловым задом - всего лишь стул, а не Широновый трон.
Фелл злобно косился на неё, выпрямившуюся перед ним, смотрящую свысока и с усмешкой. Хэль представила всё, что крутится в его голове в этот момент. Даже холодок по спине пробежал, но она не подала виду. Пиратка очень хорошо понимала: советник уже давно привык получать всё, что захочет. Он ощущал власть и уже многие годы ощущает её как что-то незыблемое. Кольцо для него - это загон с овцами. Самые страшные преступники здесь двигаются по его воле, точно фигуры на доске для азартной игры. Их всегда можно усмирить силой. Но Хэль… она извернула этот порядок. Она вмешалась во власть Фелла. Она не боялась его наказаний и приказов. Она прошла их, точно сквозь огонь.
И сегодня она недвусмысленно намекнула советнику Арены, что его власть над ней - это испытание позади. Пока он пыжился, она шла вперёд. И вернулась в Кольцо с весомым аргументом - жаждой публики.
Фелл махнул рукой стражниками. Жест означал «увести!». Хэль ликовала. Фелл сделал то, что должен был - заткнулся, ибо нечего было отвечать.
А вот Хэль не собиралась уходить так просто. Стражи Арены уже начали толкать её к выходу, но она сумела обернуться и ещё раз заглянуть в озлобленные глаза. Она увидела борьбу в них. И решила напомнить о слабых местах.
- В жестоком мире сильных мужчин, Уэргаллиан, женщина в бою мало что может... пока нога не попала в очень важное место на теле любого из них. Хрясь! И ты уже не сильный. А порой вообще! Хрясь! И не мужчина уже, местредье́, ха-ха-ха!
Она шла прочь под надзором стражей и продолжала смеяться. Смеялась… но также сознавала, что должна быть начеку. Она перешла дорогу тому, кто упивался властью. Применила к нему неотразимый удар. Хэль знала, чем это чревато. Разочаровывать публику неправильными подобранными, испорченными боями с участием мерьялльки Фелл отныне не станет. Но к бою Гангрету могут подготовить. И такой бой окончится победой Фелла, сидящего в ложе. Предъявить ему что-то без доказательств будет сложно. Гангрете нужно держать ухо в остро, быть бдительной. Как и всегда, впрочем.
В конце концов, что мешает кому-то, получившему «привилегии от Фелла», просто попытаться убить её за трапезным столом зала Славных Пиршеств?
Кстати! Самое время для трапезы!
Факелы вновь приветливо встретили её в этих коридорах. Как ни удивительно, но Гангрета чувствовала, уверенно шагая по этим затхлым полупещерным ходам, будто они уже стали родными стенами для неё. При первой же возможности пиратка сбежала бы подальше от этих камней, бурых внутри, но обманчиво величественных, серебристых снаружи. Но сейчас, оказаться в этих знакомых коридорах, ведущих в зал Славных Пиршеств, показалось Гангрете чем-то сродни прогулке по матросской палубе «Дарлы». Это место, эта Арена и само Кольцо… всё это закалило её, как когда-то закалила родная бригантина, закалила в битвах на Странном море, в отчаянных прорывах сквозь штормы и в гнетущем ожидании посреди мёртвого штиля. Всё это было и здесь, в Кольце.