Проходящие мимо неё, лишь завидев и осознав, кто это, отводили обеспокоенный взор. «Ярчайшей» позволено перемещаться по оговорённым ярусам Арены свободно, без ведома стражей, но даже они, эти «псы Фелла», проходя мимо, невольно клали руку на навершие меча или сжимали алебарду, провожая пиратку не моргающим взором. Хэль чувствовала, что у некоторых прямо закладываются мысли: «поспешили её возвести в такой титул, опасна она». Хэль знала - она опасна.
Стук её шагов ворвался вперёд неё в зал Славных Пиршеств. Казалось, огонь в факелах дрогнул, лишь только Гангрета вошла в это просторное помещение, уже наполненное ароматами еды и выпивки. И лишь только её тень скользнула по каменным стенам, все разговоры в зале замерли. Десяток глаз впился в пиратку из Мерьялля.
Хэль не удостоила их взглядом. Ей хотелось пить, а посему кувшин с терпким блайсом или чем-нибудь ещё приковал её взор.
- Шлюха! - послышался грозный, немного осипший возглас.
Гориафф Капитан резко встал со скамьи. В его глазах, обрамлённых синяками то ли от недавней пьянки, то ли от недавней драки с кем-то, горел огонь гнева. Презрение разгоралось в этих немного неясных глазах, грозясь распалиться ненавистью в настоящий пожар.
Стражи, рассредоточившиеся по залу, сжали алебарды крепче.
Хэль бросила острый взгляд на пузатого моряка.
- Ты пожалеешь, что унизила одного из нас, унизила Сильнейшего, мерьялльская девка!
Хэль улыбнулась, сверкнув жёлтыми зубками. Ей так нравилось это: пузатый л'уэрвэ смеет грозить ей, но даже подойти, приблизиться не решается.
- Бой состоится, портовая шлюшка, будь уверена. Посмотрим, посмотрим, что скажет публика, когда я сперва прямо на палубе у всех на глазах возьму тебя силой, а потом утоплю!
Хэль рассмеялась. Она всегда умела смеяться так, чтобы накрутить нервы оппонента, словно якорную цепь, до предела.
- Посмотрим, капитанчик, что скажет наша публика, когда как раз я возьму тебя силой. Как раз, как ты привык со своими матросиками! С кормы, ха-ха-ха.
Гориафф покраснел.
- Вы не дать никому поесть опять, - послышался знакомый, будто шепчущий голос позади Хэль.
Тут же на плечах Гангреты возникли руки в перчатках с блестящими заклёпками и когтями на пальцах. Лишь сейчас пиратка увидела, что далее перчатки вдоль запястья соединяются с браслетами, украшенными символами и изображениями остроносового зверька. Когти же коснулись Хэль в том месте, где её плечо плавно меняется в проклятую руку.
Хэль даже занервничала, представив, что Крыса начнёт сейчас делать ей массаж плеч. Но Лархосмин в следующее мгновение просто поравнялась с мерьяллькой. Одну руку она оставила на правом её плече, облокотившись на него. Другую упёрла в бок. Так стоит хозяин дома, показывая гостям хлев с жирными свинками.
Гориафф сверкнул в сторону пиратки горящими яростью глазами, но встретившись взглядом с Лархосмин, потупил взор и сел на своё место. Перед ним всё ещё лежал на тарелке укушенный лишь с одной стороны аппетитный окорок, но Капитан, похоже, потерял аппетит. Он лишь смотрел в одну точку и сжимал до белых костяшек свои кулаки.
- Ну-ну! - пожурила его Лархосмин. - Кюшай, морячок. Империя отобрала у своих подданных последняя корова, читобы накормить тэбя, ведь они хочут, читобы ты повесилыть их уже савсэм скоро! Кюшай, кюшай.
Хэль было приятно смотреть на то, как Крыса из саванн Востока ставит на место как раз бывшего морского капитана Империи, однако…
Целый окорок! Окорок! И кому? Ублюдкам, убийцам, швали! Хэль сама готова была уже вдавить в ладони костяной руки свои чёрные когти от негодования! Все, кто борется за жизнь в Приюте, сейчас давится костлявой рыбой. Борется за жизнь! Не убивает ради увеселения, не гребёт себе, не бесится с жиру, а просто считает скудный улов, придумывает, что можно сготовить даже из зубов и грязной чешуи тощей рыбёшки и как бы побольше оставить на чёрный день, оставить своим голодным детишкам, а самому не есть. А тут… Хэль готова была прирезать это ничтожество прямо здесь. Ублюдок и мразь удостоился чести жрать такой пиршественный обед, и при этом воротит свой подломанный горбатый нос! За одно за это Гангрете хотелось забить этим куском окорока Капитана Гориаффа до смерти.