Но внимание её вновь приковала к себе Лархосмин.
- Ты всё сдэлал правильно, пиратка. Ох, как правильно! Нэ побоялась Капюшона! Нэ побоялась дядюшку Фелла. Бросила вызов и…
- Фелловская подстилка, - фыркнул, буквально выплюнул Гориафф.
Хэль оскалилась. Капитан нарывался. Хэль его фраза взбесила, задела. Это ничтожество намекнуло только что, дескать, Гангрета получила привилегии и титул «Ярчайшей», нагнувшись пару раз для Советника Арены. И больше всего привело в ярость мерьялльку не то, что слова Гориаффа были неправдой, не то, что на самом деле она заслужила этот титул, спасая треклятую Империю, и не то, что ей пришлось услышать это из уст подонка, топившего корабли своих же сородичей. Не это взбесило Хэль. Её привело в бешенство то, что в намёке говорилось о Фелле! Она и Фелл! Гангрете захотелось инстинктивно прочистить горло и смачно сплюнуть. В тарелку Капитана Гориаффа.
- Бросила вызов, - повторила Лархосмин, перед этим глянув на перебившего её и ожидая продолжения, а заодно и повода выцарапать ему глаза. - И показала всэм, чито с тобой надо щчитатца. Этот ублюдок Капюшон получил то, чито заслужил. Никто нэ знает теперь, что с ним, гдэ он! Но… не это самое главное, ха-ха!
Гангрета бросила на неё взор искоса. Торжествующий вид воровки раздражал Хэль. Пиратке не нравился этот её возбуждённый настрой, хотя в таком состоянии Лархосмин определённо выглядела необычно. Казалось, её охватила сегодня какая-то эйфория, она радовалась и смаковала что-то, мечтательно закатывая немного усталые красные глаза, будто бессонную ночь воровка всё думала и думала о неком важном моменте в жизни.
- Главное, моя дарагая, чито Капюшон - больше не прэтендент. Он выпал из борьбы. К заветному бою со Змеем ему дороги больше нэт. А угадай-ка, кто шёл всё это время за ним по пятам? Кто идёт к бою с чэмпион теперь, ха-ха?
Догадаться было проще, чем обрисовать на карте владения Люгойе.
- Я! - восторжествовала Лархосмин. - Я - главный прэтендент!
Хэль фыркнула. Эта остроносая блондинка удивляла и раздражала её своим видением жизни. Гангрета уже поняла, что Крыса умеет приспосабливаться к самым странным условиям. Когда мрахмадка выходила в Кольцо, Хэль казалось, что эта загадочная восточная штучка просто наслаждалась самой битвой - этим её танцем с хлыстом, соблазнением зрителей, победой над слабаками, что пытались тягаться с ней. Но теперь… она и правда рада шансу встретиться в бою со Змеем! Весь этот турнир что-то да значит для этой воровки? Или у неё свои замыслы и планы на Кольцо Битвы?
Хэль ни на грош не доверяла её остренькой улыбочке.
- Ха, давай, местрэ́. Змей с удовольствием насадит тебя на свой ятаган, самодовольная крыска.
Стойкость и темпераментность Лархосмин и тут восхитили Гангрету. Крыса и глазом не повела на язвительный тон, а лишь посмеялась вместе с пираткой.
- О, я бы предпочла, чтобы он насадить мэня на что-то другое.
Она аж облизнулась от предвкушения, а Хэль снова фыркнула. Даже сама себе удивилась. Ей не понравилось это вожделение во взгляде воровки. Словно Хэль защищала собственность самой Императрицки!
- Кстати, мысль! - воскликнула пиратка и захихикала. - Прежде, чем задушить его моим «хвостиком», займусь с ним любовью прямо в центре Кольца! Змэй заслужил умереть в наслаждэнии! Публика придёт в восторг!
Хэль представила эту картину. Центр Арены, серебристое кольцо, а на нём - Лархосмин верхом на отчаявшемся Акше. Он повержен, он хочет разрубить противницу пополам, но не может из-за безвольного удовольствия. Хэль неожиданно для себя улыбнулась этой фантазии. Крыса Востока заметила эту похотливую улыбку и сощурила довольно глазки. Гангрета же вдруг представила «глазки» Лианы I, лицезреющей этот «кошмар наяву». Хэль аж сама при этой мысли почувствовала, как сжимается сердце приходящей в ярость Императрицки.