Уэрга́ллиан Фелл уже пять лет не любовался видом Коргентского холма. Его жизнь в какой-то миг вдруг заставила его всегда в одной палитре видеть плато, раскинувшееся внизу. Чёрной и красной. Он не видел цветы, качающиеся в танце с ветерком, не видел трав, усеявших всё от врат Уэрдэйна до ворот Кора. Он не видел великолепия края, что подарили предки-князья жителям Империи. Он видел лишь трупы. Пронзённые стрелами, зарубленные топорами, изрезанные клинками. Среди них были двое…
- Ваш заказ, господин советник, - тихим голосом проговорил его собеседник, - весьма специфичный. Мы все понимаем положение вещей.
Одетый в тёмные кожаные доспехи и скрывший лицо своё под странной безликой маской, он был похож на призрака. Голова его была гладкой, лишённой волос, но Феллу то и дело казалось, что это тоже маскарад, грим.
- Я понимаю, - кивнул Фелл и отпил, пригубил вина. Его полные щёки некрасиво морщились, когда он в задумчивости кусал губу. – Это очень рискованно. Любой другой корридиарий Кольца может исчезнуть в миг, по чистой случайности. Но этот…
Мрачный его собеседник так пока и не притронулся к вину.
- Плата включит в себя издержки, материалы. Не забывайте. Потребуется образец… кожи. Для создания яда нам…
Уэргаллиан кивнул. Он всё предусмотрел.
- Организация может не волноваться.
- Мрахмадка, - проговорил таинственный гость атриума. – Она – наша плата. Лишь работа для вас будет выполнена, мрахмадку должна ждать свобода и тень…
Фелл кивнул. Как сделать это, выпустить тайно на волю дикарку, подаренную Озарённейшей правителем Диар-Нака?.. Как сделать это так, чтобы старик звездочёт?..
- Рад, что мы уладили все нюансы, - он встал из-за стола. Уэргаллиан так и не сумел увидеть за ровной белой маской его глаза, но чувствовал, что тот хочет высказать своё мнение. - Это уникальный случай, господин советник. Она покровительствует ему. Устранить будет очень сложно. Это тонкая работа. Но Организация почла за честь исполнить её. Можете быть спокойны.
Фелл не заметил, как он удалился. Взгляд его был устремлён вдаль, на цветущие янтарём да багрянцем поля Коргенты. Он видел кровь, он слышал крики. Его сыновья всё ещё лежат там, в грязи, в крови, во тьме. Долина Роз пестреет красками. Но для него она черна.
«Можете быть спокойны»…
Он будет спокоен. Будет спокоен, когда последнее отродье Тьмы, продолжающее убивать, живущее и здравствующее, когда его мальчики приданы земле, падёт. Падёт в главном бою Кольца Битвы!
****
Сон… Чудовище рвёт её на части… Нет!
На части… рвёт тельняшку.
Почему же брызжет кровь? Почему боль выдирает кости из руки, а сотня плетей бьёт в одно и тоже место на ноге, разрезая кожу до мышц?
Жалко тельняшку…
Но это не сон. Это сознание вспоминает раньше разума. Сны…
Снов у Гангреты не было никогда за всю жизнь. Она спала, погрузившись всегда в кромешную тьму и пустоту. Как и жила…
Комната. Она залита красным. Что за ужасное место, где она? Хочется пить, хочется подняться, но, кажется, тотчас, что даже сама мысль об этом режет изнутри всё тело. Комната то кружится, то останавливается. Где же она?
Стены становятся багровыми, краснота их тускнеет. Возвращаются звуки, забытые чувства точно пробуждаются в сознании, становятся частью его. Гангрета ощущает, как боль уходит. Цепляясь крючковатыми когтистыми пальцами, раздирая тело. Но всё же отступает. Слышатся голоса. Знаком один из них, женский. И тут – свет. Свет заходящего солнца.
Хэль застонала, напряжение в глазах не позволяло и шевельнуть ими.
- Тише, девочка, - послышался женский голос вновь, - сейчас станет легче тебе.
Хэль открыла глаза. Быстро. Будто в попытке сбросить боль, смахнуть её вмиг. Но боль осталась. Однако напряжение глаз спало. Свет уже не казался таким ярким. Однако гул вокруг неё заставлял зажать уши. Но она не могла.
Кольцо Битвы. Слева. Хэль лежала на столе, залитом кровью, яркие светильники с волшебным огнём внутри сияли над ней. Она узнала лицо женщины. Мама Церха. Рядом с ней, в фартуке и собранными под шапкой волосами стоял мужчина. Это было справа, как и багровые стены, увешанные пилами, клещами, ножами и другими инструментами, а также полками с множеством бутылок, флаконов, сосудов. Казалось, Хэль снова в пыточной.