Абордаж... Это её слабость, её наслаждение, её бог.
Всё, что доставляет ей истинное удовольствие.
Абордаж.
Это слово даже звучит нежно. «Ж» на мерьялльском звучит очень нежно. Абордаж… Нежное мерьялльское слово… нежное, как клинок, оставляющий кровавые полосы.
- Рибальды! - вскрикнула она. Залп правого борта поможет ей, подготовит почву! - Пли!
Сотни стрел вырвались в заходящий на абордаж корабль Империи. Воины и матросы, даже гребцы оказались под обстрелом. Гангрета с удовлетворением смотрела, как залпы скашивают противника, как кровь заливает палубу биремы, как ничтожные южане бегут, прячутся. Они горазды на это. Горазды убегать, бросать свою родину. Из гордых западных князей становится южанами-императорами.
Хэль сплюнула с презрением.
В сторону биремы полетели с «Дарлы Саралтины» абордажные кошки. Не Линуэр берёт власть над «Дарлой Саралтиной», а бригантина Хэль раздвигает пухлые ножки Империи.
Её бог вопил в наслаждении. И она с ним.
Абордаж начался.
Она стояла и смотрела. Матросы «Дарлы» повалили на палубу имперской биремы. Они вступили в ожесточённую схватку. Лязг клинков и крики грели кровь в жилах Гангреты. Она смотрела, как южане пытаются сопротивляться. Слушала, как свистят волшебные снаряды. Звездочёты Академии, о которых много рассказывал барон, нещадно поливали противника огнём. И не только противника. От жидкого пламени не могли укрыться и воины Линуэра.
Хэль сорвала с пояса, обтягивающего её узкую, худую талию, подзорную трубу, давно треснувшую, но каким-то образом ещё работавшую.
Нашла того, кого искала. Капитан флотилии, судя по снаряжению. Красная накидка, латный полный доспех, двуручный меч. Скольких капитанов Линуэрской Империи перерезала Гангрета, пиратствуя в водах Странного моря, у берегов южан. Этот в бой не лезет. Правильно! Хэль отметила, что разум у южан местами сохранился. Что ж он делает? Ага! Капитан имперцев кричит что-то волшебникам. Рядом с ним... знатный, имперский дворянин. Смотрит в сторону... Хэль?
Капитан повернула голову. Ага!
К Ужасу-под-Килем подзорную трубу!
Одним движением Гангрета перекинула кхатласс в левую свою, скелетную руку.
Быстро метнувшись вправо, она схватила своего пленника за волосы и рывком подняла. Тут же её жилистая правая рука, исписанная татуировками придающихся оргиям дев, изображениями кораблей и якорей, оттянула голову парня назад.
Хэль видела и без подзорной трубы, что линуэрский вельможа задёргался, готовый прыгать на палубу «Дарлы». О, именно так! Капитан флотилии сдерживал его.
- Чмокни папулю! - выкрикнула Хэль в ухо парня и...
... перерезала саблей горло ему, прямо на глазах обезумевшего отца. Капитан флотилии лишь смотрел.
Безжизненное тело плюхнулось в воду. Хэль же знала, что сосунок ей не нужен. Но абордаж завершался. Её матросы готовы прибрать корабль. Хэль вздохнула.
- Мы потеряли скорость и время. Но биремы ещё далеко! Ха-ха!
Оставалась надежда. Уйти есть шанс. В трюмах «Дарлы» есть порох. Бирему можно «подарить» Империи Линуэр. Со вкусной начинкой.
- Отходим! - скомандовала капитан. Наслаждение прервано. Но жизнь дороже удачного абордажа.
И тут, под звуки бранящегося на матросов корабельного колокола, она почувствовала. Кто-то приближается.
Воин Империи, выпрыгнув из ниоткуда, напал на неё. На теле его - тельняшка, на руке – полный латный наруч, вооружён он тесаком. Нанёс неуклюжий, но размашистый удар.
Хэль увернулась. Ей стало мерзко, что её никчёмные хентэлье́ посмели подпустить к капитану вонючего матросика. Этот тщедушный юнец, чуть старше её пленника, посмел...
Гангрета увернулась от очередного неумелого замаха, сделанного в ярости и жажде победить, но без умения сражаться, и тут же контратаковала.
Резким движением она выбросила вперёд левую руку. Костлявая ладонь и когтистые пальцы врезались, впились в лицо. Матрос схватился свободной рукой за скелетное запястье. Зря...
Всё нутро обожгло. Парень выронил меч. Он вцепился в её пальцы, порезался об острые когти. Отцепиться от руки уже не смог. Он горел. Его трясло. Лицо сжималось, точно волны проходили по нему, будто вибрировал хаотично каждый нерв. Он не мог кричать. Он лишь пытался оторвать хотя бы свои руки. Его пальцы ломало от дрожи.