Этот карлик уж жалким никак не выглядел. Ноги хоть и были короткими, а движения его казались неуклюжими, зато руки были сильными, а торс мощным. Шея бычья, а мышцы-дельты аж выпирали. Голова его была обрита, усы и борода очерчивали рот, а один глаз был закрыт чёрной повязкой. Одет он был в чёрную кожаную с армированным воротом жилетку, чёрные кожаные штаны с ремнями, ноги были обуты в сапоги, подвёрнутые сверху. И самое главное, на пояс «одет» был топор. На ремне с гербом Линуэра висел одноручный топорик, хотя в закованных в чёрные кожаные браслеты руках карлика он явно становился уже не просто топориком, а одноручным топором. А то и двуручным, ибо лезвие его напоминало рубило бердыша. Острым, как это самое лезвие, взглядом единственного голубого глаза имперец оглядел Хэль оценивающе.
- Иди за мной.
- Давай уже веди, где наставник этот ваш?
Карлик не ответил, а пошёл, не повторяя дважды, обратно в коридор, из которого появился. Гангрета засеменила следом.
Спустя пять поворотов, Хэль вновь успела увидеть всё те же бесконечные клетки, залы «Обречённых», статую кольца в зале со ступенями, но также успела она задуматься, была ли на этом пиру та девчонка, та неумёха-отравительница, которую пощадил сам Змей Востока. Задумалась, какие привилегии дарованы ей. Хэль не проиграла Гридху, девчонка же не проиграла самому Змею! Но... Хэль убила сына какого-то чинуши, богатея, и это лишь послужило могучим толчком к новому интересу для зрителей. Девка же посмела отравить саму эту... Озарённейшую!
Размышления прервал долгожданный поворот, за который зашёл карлик. Он наконец привёл её в тренировочный зал. Небольшой, но специфичный.
Манекены для тренировки, непонятные громоздкие снаряды, подвешенные на цепи и зафиксированные прочно. Небольшой арсенал тренировочных мечей, молотов и топоров. Отделка помещения призывала оставить холод каменной кладки и сухость пещеры позади, приглашая шагнуть в царство дерева. Чувствовалось, что в зале теплее.
- Ну, долго ждать этого, трехенье́, наставника! - вскричала Хэль.
Карлик прошёл вперёд, взобрался и сел на высокий табурет.
- Я и есть твой наставник.
Гангрета застыла. Она смотрела на этого маленького, хотя и запоминающегося, сурового имперца. И вдруг расхохоталась.
- Ты? Мельдьеже́т! Мерзье́ттэ, что ты... Слушай, давай уже, зови...
Карлика на табурете ничего особо не веселило.
- Я твой наставник, дура.
Хэль смеялась. Но становилось уже не так смешно. Веселье от этого розыгрыша, вероятно, придуманного Феллом, сменилось раздражением.
Если это придумала Церха, то ей...
- Вали отсюда, скажи маме, шутка не прошла.
Карлик нахмурился.
- Я сейчас, твою маму, скажу тебе, и скажу много, Картавая.
Хэль оборвала свой смех.
- Маленький жёскенхэ́! Я же сказала, что мне это всё...
- Маленькая у тебя грудь, Картавая, я видал, а я...
- Мье́ра!
Хэль с гневом ринулась к табуретке. Мало того, что тот безяйцевый морячок её вывел из себя, так теперь над ней подтрунивает, да и вообще унижает её какой-то карлик. Она жаждала поймать его и прожечь ему его единственный голубой глазище «Лаской».
Схватила!
Нет! Это табурет! Карлик вспорхнул ловчее Лархосмин, взлетел буквально в последний миг. Реакция Хэль была быстрой. Она обернулась. Но лишь, дабы увидеть, как карлик, чьи руки были объяты волнами, оставляющими при движении будто на самой реальности дрожащие круги, оттолкнулся от стены почти под потолком и метнулся не хуже ядра кулеврины в Хэль.
Удар его сапогом она бы смогла отразить, но прежде в неё ударила сила. Волшебство.
Гангрета, вскрикнув, повалилась на пол, ударившись о деревянный помост, возвышение с тренировочными манекенами. Сверху ей на грудь упала табуретка, а на табуретку...
Нет! Карлик продавит ей грудь, рухнув.
Медленно, хотя всё равно ощутимо для Хэль, её противник сел на табурет. Гангрета зарычала и попыталась спихнуть его и табуретку прочь. Тяжесть давила, но справиться не получалось. Оставив попытку сбросить ношу, Хэль попыталась ухватить карлика «Лаской». Мрачная сущность проклятой руки отзывалась дрожью, в костях точно слышался неведомый шёпот, переходящий в бормотание или рычание. Но всё было тщетно. Хэль не сдавалась, но достать противника не могла.