семью, стабильное жилье и летний лагерь для детей. Жениться правда не на ком.-мужчина усмехнулся.-Я так просто счастливчик. Нас выбраковывают как материал. Обещают пособия, но кому нужны эти пособия, если треть земного шара бесплодна, а треть стерилизована? Некоторые ходят в мужской клуб, но по мне так это аморально. -Это ужасно. -Заходите если что. Я в семьдесят второй живу. Иной раз поболтать хочется, выпить с кем-то пивка. -Спасибо, обязательно к вам загляну. ******** Ки постучался в дверь. Было странно- такая маленькая квартира и две спальни. Кристин в наспех застегнутом лиловом халате в пол. Кристин сильно удивилась. Ки удивился цвету халата. Слой крема на ее шее и руках, пушистые алые тапочки на босу ногу. Крем пах кокосом. -Ты чего не спишь? -Девять часов.-сказал Ки.-Утро я пропустил. Как там этот доктор ей по телефону сказал. -Ну заходи.-сказала Кристин, отступая. Он изучал, запоминая. Все забыл. Необходимо все выучить и как можно быстрее. Руки жены, растерянные глаза... Кристин сказала, он из приюта. Возможно, у него нет родственников здесь. Нужно будет уточнить. У них нет детей, скорей всего это мучает Кристин. Или, отчего Ки стало жутко , может быть кто-то из них бесплоден. Или стерилизован. Или они сейчас в разводе и когда с ним случилось что-то, о чем он не может вспомнить, Кристин забрала его к себе. Она покусывала его шею, затем обмякла и долго-долго не могла оторваться от его губ. Это было славно. Как ее тефтели и салат. Ки стало все ясно. Он устраивал ее как любовник. А иначе, что может привлечь грозную Кристин в тихом, ничем верно не выделяющемся парне? Выбор-то наверняка огромен. Она могла бы найти себе статусного парня, вроде того, с которым так мило беседовала в коридоре больницы. Что-то кольнуло в затылке. Он скривился, размышляя о том эпизоде. -Позвонок?-спросила Кристин.-Не трогай. Потерпи немножечко. Послезавтра повезу тебя к доктору. -Я разговаривал с соседом. -Майкл? -У нас только один сосед? -В этом доме. И что же он тебе сказал? -Да так, ничего особенного. У него прелестная девочка. -Удочерили. Они оба из Линии Семь. Ки помнил, что в Семь были проведены какие-то испытания. -Вот бы нам такую. -Я замучаюсь. Ки рассматривал ее комнату. Замок всегда закрыт, а вот что она скрывает? Кровать, старинный торшер, столик с примитивной швейной машинкой и пестрые обрезки тканей и искусственного меха повсюду. На окне ваза. В вазе- плюшевые ромашки и метелочки сухого камыша. По полкам невероятное множество игрушек- мишки, зайцы, драконы и вороны. -Ты шьешь? -Потому что это просто, интересно и необычно. Мягкие зайцы сами по себе неплохой подарок. В нашем городе практически никто не занимается рукоделием, а производство мягких игрушек остановили за отсутствием спроса- нет детей, нет игрушек. Но людям хочется чего-то не штампованного, людям хочется тепла и дарить подарки. Вот таким образом мои игрушечки попадают в дома, где живет любовь. Кристин рассказывала, а Ки любовался мягким теплым светом ее лица. Похоже, она действительно не любила выбирать из того, что имеется, будь то еда или хобби. -Что ты любишь больше всего? -Шоколад. Классическую музыку. Воробьев. Красный цвет. Рождество. Болтаться с зонтиком под дождем. Твои губы. А ты? -Не знаю. Я почти ничего о нас не помню. -А все-таки? -Читать в кресле. Раковины со дна Азова. Руки моей жены. -Лжец. -Правда. -Иди к себе! -Солнышко, я хочу остаться с тобой. -Точно хочешь? -Хочу.-Ки погладил ее лицо. Кристин засмеялась. Дотронулся губами ямочки меж ключиц. Скользнул рукой по ее животу.-Останусь. **** Майкл оказался болтлив. Ки слушал и картина мира последнего месяца все четче вырисовывалась перед ним. Выжженные гектары и пустые города, изувеченные люди, до которых теперь никому нет дела. Многие, имея здесь все, занимаются сбором продовольствия и помощи. Многие шьют вещмешки и одеяла, вяжут рукавицы для тех, кто невольно оказался в эпицентре катастрофы. Женщины сильны и решительны, идут против тех, кто закрывает уши и глаза, делая вид, что все хорошо, что существует только Микрополис и несколько подобных ему райских мест, а вокруг ничего больше, только дикие горячие джунгли, а Кристин Ксана далеко не последняя среди тех, кто не дает забыть о нуждающихся в помощи. -Так что ничему не удивляйся и благодари Бога за то, что имеешь. Оптимизм, побеждающий горечь. Ки взял у Майкла сигарету, покрутил да так и отложил. Рыженькая девочка уставилась на него во все глаза и прошептала "Ой!" Затем бросилась прочь. -Она плохо реагирует на незнакомцев.-сказал Майкл.- Ее биологическую мать бросили под поезд. -Какой ужас. -Два года психокодирования, затем коррекционный детский дом, и вот она с нами. Очень сложный ребенок боится любых механизмов, даже заводных игрушек. В моем детстве я только и мечтал о заводной железной дороге, а сейчас все такое. По правде говоря, если бы я не согласился на полудомашнее существование, нам бы ее не отдали. Ким настояла -она слишком хорошо зарабатывает, чтобы терять свое место. А так на дому чиню интуитов.- он указал на три телевизионных панели.-Так что если сломается, не неси в магазин- там сдерут тридцать процентов по гарантийному соглашению. А ты что до женитьбы делал? -Читал лекции по истории.- соврал Ки. Он совершенно не помнил, что делал до женитьбы, и было ли то вообще. -Наступает матриархат. И самое печальное, что все это совершили мужики. Сначала Тернополь, потом Ксия, затем Орбург... Ки усмехнулся. Эту информацию он помнил отлично. -Не вешай нос историк. Привыкай. Сейчас еще пива принесу. -Нет, спасибо. Больше не хочу. -Я тоже сначала не любил синтетику. Потом как-то попривык. От синтетики сейчас больше пользы, чем вреда- и ее тоже придумали женщины. Ки бросил взгляд на окна своей квартиры. "А может оно и к лучшему, что сейчас матриархат?" ***** Все несложно, если Майкл прав. Придет Кристин, она объяснит. Он потыкал в запасную панель и включил ее компьютер. Почему-то эта штука частенько зависала, стоило Кристин присесть к экрану. А вот с него компьютер паролей не потребовал, едва Ки коснулся холодного черного пластика. “Добро пожаловать, мисс Ксана! ”, какие-то цифры на пол экрана. Вот она какая, его Кристин, думал Ки. Гоняет на планере размером с три добрых дивана, орет так, что окружающие пугаются, ходит на высоких каблуках и потягивает пивко, а на досуге шьет зайцев и тайком собирает пожертвования для тех, о ком сильные мира сего предпочли забыть. Дерзкая, романтичная, и, хоть это не особенно заметно, очень хрупкая женщина. Файл за файлом, страница за страницей мелькали перед ним. Пока глаз его не выхватил один случайный, казалось бы совсем лишний здесь заголовок: "Известный писатель и гуманист Альберт Винтер скончался от сердечного приступа." Кристин бережет эту статью. Интересно, почему. "Альберт Винтер был найден в четверг вечером в ванной комнате собственной квартиры. Рядом с телом лежали две пустых винных бутылки и журнал Национальные достояния. Ему было тридцать шесть лет. Запомнившийся такими романами, как "Протяни руку" и "Молодое дерево", а также многочисленными выступлениями в защиту.." тра ла ла и так далее, очень прямо интересно знать про каких-то писателей. Ки пролистнул вниз. Ага. Фотография имеется. Ки увеличил. В горле мигом пересохло. Смуглое лицо, чайного цвета глаза. Но это лицо- его собственная ничуть не примечательная физиономия. Но дата статьи- четырнадцать лет назад. Следовательно, он не Альберт Винтер. Ки взял зеркало. Нет, только показалось. Лоб ровней, уши гораздо выше линий тонких бровей... Он похож на парня, которым, она, вероятно увлекалась. Ки рассмеялся. А ларчик-то просто открывался. Конечно же он мог узнать об этом, что объясняло их раздельное проживание. Кристин нашла себе приятную куклу, игрушку с симпатичной мордашкой. И смех и грех. Как же забавно вытянулась вчера физиономия ее дружка, то ли просто какого-то кавалера, возникшего на пороге. Тот парень, Исаак, притащил букет каких-то селекционных пионов, нежно-салатовых, а Ки едва не приревновал. Потом тот хмырь клеил его девочку, но Кристин только усмехалась. "Ты не идешь на компромиссы, в этом твоя беда."- сказал Исаак на прощание и покосился на Ки. "Компромиссы убивают мечту."- ответила Кристин, придерживая дверь. Ки коснулся ноющего затылка. Нащупал что-то острое. Надавил рядом. Вышло легко. Металлический штырек. Вот какая мелочь беспокоила его все дни. Ки выключил компьютер, бережно, осторожно. Взял большую иголку Кристин из коробочки с рукоделием. Повертел, затем воткнул в ладонь. На какой-то миг стало больно. Но кровь не шла. Тогда он нажал сильнее. Глубже. Еще глубже. У людей идет кровь. У людей пот соленый. Он смотрел на убегающее карамельное солнце и отодвигал кожный покров. Под кожей слой чего-то белого, под ним еще один, похожий на крепкий каучук, а за ним уже цветные провода. Это, следовательно, его нервные окончания. "Я не люблю выбирать из имеющегося. Это унизительно, тем более неудовлетворительно."- так она сказала, и сделала себе его. Кристин придет, увидит. Кристин. Он сел в кресло, которое должен любить и откинул голову. Закрыл глаза. Открыл, взглянул на руку. Надо б замотать что ли. Просто ошеломительно. Статья про умершего человека. Человека с лицом, так похожим на его собственное. Но он-то не человек, черт побери! Вот почему его совсем не мучает жажда. Вот почему Кристин вчера так умоляла его остановиться наконец и дать ей спать. Вот п