- Я знаю.
- Тогда прости его. Пусть это останется в прошлом. Ждать пришлось недолго. Как только Фанк был подключен, трое опять сели в кресла и одели шлемы. Конечно, участие Энрика не было обязательным, ему хватило бы и записи результатов, но лучше с ним не связываться, пусть смотрит все подряд, все равно он ничего не понимает в зондировании, зато претензий никаких потом не будет.
Зонд шел ровно, цвета и картины сменялись спокойно, отметки прописаны четким шрифтом - значит, память очень устойчивая. Хиллари с нарастающим волнением заметил, что даты уложены сплошной строкой, без перебоев и вставок, последовательно - выходит, Фанк ведет их в некий закрытый, запретный сектор, который он хранил, обставив шифрами, и к которому сам никогда не обращался. Скорее, скопировал ссылки на него в другой блок.
Время бежало вспять, Фанк уверенно вел их к тайне, запертой в его мозгу, а Хиллари чувствовал,-как у него учащается пульс: таймер показал "17 октября 235 года" - время за две недели до смерти Хлипа.
Картина открылась, качнулась, и они шагнули за порог небольшой комнаты без мебели.
Навстречу им вышел, как из небытия, невысокий, худой парень с тусклым взглядом из-под нечесаных и немытых волос, в широкой бледно-зеленой рваной рубахе, сползающей с плеч, с запавшими глазами и скорбной складкой у рта. Хлип.
- Проходите сюда, - позвал он их с той стороны реки, - садитесь.
Он устало опустился на пол, скрестил ноги, рубашка обнажила грудь: ключицы выпирали арками над темными впадинами.
- Слушайте внимательно, - голос его был монотонным и бесцветным, с едва заметным хрипом, - запомните навсегда, пока вы живы, навсегда. Вы можете доверить эту информацию только достойному человеку, когда будете полностью уверены, что никто не воспользуется ею в корыстных целях и не исказит, не извратит ее, а донесет правду до людей. Я запрещаю говорить об этом с моими родственниками, любыми представителями звукозаписывающих фирм и любыми другими людьми, не способными правильно использовать эту информацию. Передать ее можно только влиятельным общественным деятелям, известным своей честностью и принципиальностью. Это обязательное условие; если появится риск, что записи попадут в ненадежные руки, - я приказываю стереть их начисто! Лучше пусть все исчезнет и растворится, как дым, чем если меня еще раз вываляют в дерьме. Лучше пусть останется красивая легенда, чем пошлое шоу, зубоскальство и ржач. Я продался с потрохами, но пусть они не думают, что я по их дебильным подсказкам буду и дальше веселить скотов в этом сортире, в который они превратили мир. Я продал им голос, тело, жизнь, но они захотели, чтобы я продал душу. А храть на всех! Душа не продается!
В этом тщедушном теле - и такая воля! Но почему воля к жизни перешла в волю к смерти?.. "Его загнали", - вспомнил Хиллари слова Фанка.
- Сегодня очень хороший день, - продолжал Хлип, - сегодня я трезв и спокоен. У меня не болит голова, не ноет грудь, я не испытываю тревоги и страха. Сегодня, 17 октября 235 года, в 21 час 20 минут, я, Джозеф Вестон, находясь в здравом уме и трезвой памяти, высказываю свою последнюю волю, чем отменяю распоряжения, сделанные ранее. Я оставляю предыдущее завещание прежним по всем изданным материалам. Тринадцатый Диск, обработанный мной, я записал в память киборгов Санни и Файри, которых я отпускаю на свободу. Я лишаю прав на Тринадцатый Диск своих родственников любой степени родства и звукозаписывающие фирмы. Своей волей я объявляю Тринадцатый Диск, а также все записи о моей жизни, хранящиеся в памяти вышеупомянутых киборгов, достоянием человечества. Обнародовать их может тот распорядитель, чьи качества были перечислены во вступлении и кому киборги Санни или Файри передадут их добровольно, без угроз или принудительного взлома памяти. Я лишаю своих родственников права на вмешательство в обнародование этих материалов, права вето и купюр. Это моя жизнь, и я хочу, чтобы люди узнали правду. С фирмой "AudioStar" я расплатился, вернув по первому их требованию задаток в сумме 150 000 бассов и выплатив неустойку в сумме 420 000 бассов. Вот квитанции банковских переводов, зафиксируйте их номера. К сему прилагается запись разговора с представителем фирмы. С подлинным верно, Джозеф Вестон, бывший Хлип. Конец.
Хиллари тотчас отдал сигнал: "Немедленная остановка! Выход!", внутренне ликуя, что в самом начале не поддался на уговоры Гаста взломать Фанка. Спасла интуиция и отношение к закону, как к радиации. А то бы влипли в историю, не отмылись.
Из шлемов все вылезли с потрясенными лицами. Еще бы! Только что Хлип огласил им свое последнее, еще никому не известное завещание. Гаст набросился на шефа:
- Почему ты остановился?! Мы же начали проникать... И такой облом!
- Гаст, - зашипел на него Хиллари, стараясь не замечать Энрика, - ты рехнулся! Пока экспертиза не докажет, а суд не признает подлинность нового завещания, мы ни разу не коснемся Файри. Сунешься - лично шкуру спущу!
- А все равно, - Гаст сбросил перчатки, - мы знаем: есть, есть! Полный Тринадцатый Диск! Вау-у-у!
Гаст сделал кувырок через себя и прошелся на четвереньках, завывая. Хиллари решил не подавать вида, что бы ни происходило, и повернулся к Энрику.
- А ты разве не знал, что его выкормила и воспитала собака? - очень тихо сказал Энрик. - Очень породистая черная сука. Его мать разводила и продавала щенков, чем и жила.
- Это ты о Хлипе?
- Нет, о Гасте...
Хиллари понял, что съезжает с ума.
- Пойдем, нам надо обсудить увиденное.
Тут к ним подскакал возбужденный Гаст и, упав на колени, протянул руки к Энрику:
- Пророк! Святой! Святой!.. - его горло перехватило, в: голос прервался.
Энрик присел, взял голову Гаста в ладони и внятно произнес:
- У тебя будет все: дом, семья и любящие дети. Говори ясно и четко, смотри вперед. Твои родители умерли, не надо их искать. Ты будешь счастлив.
Когда они оказались в коридоре, к Хиллари подошел и Домкрат и протянул два конверта. Распечатав один, Хиллари прочел: "Это человек!" Второй он сунул в карман.
Запершись в кабинете, Хиллари с Энриком еще трижды прогнали запись. Сомнений быть не могло - Энрик приобрел буквально национальное сокровище. Оставалось извлечь его из недр памяти, не повредив. Битый час Хиллари и Энрик изощрялись в юридической терминологии, составляя план совместных действий. Ясно, что отражать удары придется с нескольких сторон. Под конец они ощущали себя единомышленниками,.но одна заноза мучила Хиллари - Фанк держал явку в театре и располагает еще массой сведений, до которых Энрику и дела нет.
- Как ты собираешься использовать Фанка? - напрямую задал вопрос Хиллари. Теперь они не чинились.
- Когда подтвердится мое исключительное право распоряжаться этой информацией, потребую переписать все на более надежный носитель и спрячу в банк до поры до времени. Киборг - слишком ненадежный сейф для таких ценностей. Пока он ходил в безвестности - еще куда ни шло, но когда все узнают - его же выкрадут, если в подземный бункер не упрятать. Меня оставят, а его упрут.
- Я не о том. Вот мы сольем память. Что ты будешь делать с Фанком?
- В подтанцовку он мне не годится, сценарии для меня писать не сможет, "Защите наследия..." Дорану подарить - чересчур щедро. Лучше я не буду думать, как мне быть, - мне это потом во сне приснится.
- Он театром управлял, - подсказал Хиллари. - Один. Если он будет делать это под контролем твоего директора - дела пойдут еще лучше. Он будет приносить тебе прибыль. Я знаю, что говорю: у меня домашний кибер критиком работал., , - И что критиковал? - заинтересовался Энрик.
- Современное изобразительное искусство.
- Так им и надо.
- Мне бы хотелось услышать ответ.
- Еще что-нибудь напророчить? Тебе мало на сегодня? У меня проблем невпроворот. Мне из-за размытой формулировки Хлипа, чтобы стать распорядителем этой части наследства, придется доказывать по суду, что я честный и принципиальный человек. А как это сделать? Да таких критериев нет.