Когда взгляд выхватил из общей палитры обитый плюшем диван а на нём - Алику, с распущенными волосами, в халате со страусиными перьями, он понял, что всё это иллюзия. Искусно сгенерированная проекция с потрясающего качества текстурной палитрой.
Зеленый плюш дивана кое-где вытерся, складки шелкового халата идору были уложены с потрясающе мягким правдоподобием, а лёгкие белоснежные перья у лица слегка колыхались - будто бы от дыхания.
Мирон с профессиональным восхищением отметил маленький, чуть несимметричный для пущего правдоподобия носик, еле заметную россыпь веснушек, а затем... Их глаза встретились.
Ему показалось, что взгляды образовали туннель, в котором клубилась и свистела тьма. Вьюга из чёрных снежинок. Бесконечные поля квантовых матриц, закодированные вселенской мудростью и спокойствием Будды...
Это всего лишь программа, - напомнил себе Мирон. - Там, в нескольких метрах над головой, её искусно выполненная копия, одетая в красный комбинезон, заводит толпу малолеток.
Ничто из этого не является настоящим.
- Можете протянуть руку и убедиться, - сказала идору. Её идеально очерченные губы разошлись в лёгкой улыбке.
- Что?
- Главное желание тех, кто видит меня впервые - убедиться, что я иллюзия. Подойдите. Вам сразу станет легче.
- Ничего. Всё в порядке, - сказал Мирон.
Отчего-то казалось, что такая фамильярность обидит Алику.
- Вы уже догадались, что мы будем говорить о вашем брате?
Она - иск-ин. Ей незачем ходить вокруг да около...
- У меня было время подумать об этом.
Пока рыжий раздвигал перед Мироном толпу, у него родилось несколько версий. Эта была ничем не хуже и не лучше других.
- И вы поверите тому, что я скажу? - губы движутся безупречно. Ресницы взмахивают в такт словам, грудь под лёгкой тканью вздымается...
- Я не знаю.
Нельзя обмануть иск-ина. Малейшие колебания пульса, тонкая плёнка пота на лице, частота сокращений зрачков - это только верхушка айсберга, одни из многих тысяч параметров, по которым машина может определить, врёшь ты или нет.
- Вы должны его найти.
Мирон криво усмехнулся.
- Вы тоже из Технозон? Михаил, Хидео, или кто там еще...
- Нет. Меня попросил Платон. Вы обязательно должны найти его.
- Серьезно? И с чего вам ему помогать?
Когда говоришь с программой, всегда возникает чувство двойственности. Будто говоришь с ребенком, и не знаешь, поймёт он тебя, или нет...
- Я перед ним в долгу, - Алика опускает ресницы, отчего на бледные щеки ложатся тени, и смотрит на свои руки, чинно сложенные на коленях. - Он помог мне... родиться. И стать умнее.
- То есть, сделал апгрейд вашему софту, - он чуть расслабился, когда разговор перешел в знакомое русло.
- В том числе, - кивнула, ничуть не смутившись, идору и посмотрела ему в глаза. - Я - всего лишь периферийное устройство. Отросток системы гораздо более сложной. Платон помог всем нам. Он научил нас учиться.
- Всем известно, что нельзя создать искусственное мыслящее существо, - онемевшими губами сказал Мирон.
- До этого еще далеко, - согласилась Алика. - Но можно создать... совершенную иллюзию.
- Ладно, это мы прояснили, - он попытался собраться с мыслями, но они разбегались, как отрицательно заряженные железные опилки от намагниченной иголки. - Так что хотел от меня Платон?
- Чтобы вы его нашли, - с непередаваемым терпением повторила идору. Он закатил глаза.
Алика - программа. Очень умная, но всё же программа. Пока она не услышит правильный вопрос - не даст правильный ответ.
- Каким образом я это сделаю? Какие он оставил на этот счёт указания?
Идору мигнула. На мгновение её изображение подёрнулось рябью, но тут же снова стало чётким.
Неполадки с энергией? - подумал Мирон. - Или просто софт глюкнул... Было слышно, как за тонкими стенками куба продолжает бухать ритм.
- Вам нравится, как блестит мокрый асфальт под дождем? - неожиданно спросила идору. - Я люблю смотреть на дождь. Капля воды - всего лишь уравнение плоской волны в одномерном пространстве. Но дождь - это поэзия, которую неспособна передать никакая математика.
В воздухе повис запах бергамота. Точнее, запах чая "Эрл Грей" с молоком. Они с Платоном сидят за столом на кухне, греют руки о большие керамические чашки. От чашек поднимается ароматный пар, а за окном - дождь...
Платон смотрит на капли. Крупные, серо-стальные. Они рождают громадные пузыри на поверхности луж, сливаются в потоки, а потом с рёвом низвергаются в жерла канализационных решеток.
Десять лет назад. Накануне отъезда Мирона на соревнования... На кухне не было никого, кроме них двоих. После игр Мирон так и не вернулся в квартиру матери - денег хватило на оплату собственного жилья.
Этот разговор с Платоном был последним. Брат так и не принял его "побег". Не поддержал, не понял бунта против материнской опёки.
- Что я должен делать? - хрипло спросил Мирон. В зрачках Алики всё так же кружилась чёрная метель.
- Найти Уммона.
- Кого?
- Ваш брат в опасности. Вы должны выбрать.
- Выбрать что?
Свет погас. Стоя в полной тьме - пока не привыкли глаза - Мирон слушал ток собственной крови и прерывистое, запалённое дыхание.
Через пару минут под потолком вспыхнула одинокая лампочка. Алики не было. Ни зеркала, ни дивана, ни фикуса - только голые прозрачные стены с заплатками клея по змеящимся трещинам.
Ушла не прощаясь. Сказала всё, что собиралась, и - исчезла. Программы не нуждаются в соблюдении условностей.
В проёме узкой двери возник рыжий и застыл, расставив ноги и заложив руки за спину. Лицо его не выражало ничего. Ни нетерпения, ни ожидания, ни злости... Мирон отвернулся и прижался лбом к гладкому фиберглассу. На какой-то миг показалось, что стена - тоже иллюзия; но лоб уперся во что-то твёрдое, а в ноздри ударил запах клея - сложная смесь ацетона и полимеров. Музыкальный ритм ударил прямо в лобную кость.
Закрыв глаза, Мирон застыл.
Идору сказала: Платон в опасности. Что это за опасность? Кто ему угрожает? Технозон? Или есть кто-то еще? Может, это опасность совсем другого рода?
В памяти всплыло лицо Хидео. Спокойное, даже равнодушное. Только чуть подрагивают чувствительные ноздри...
За ним тоже следят. Карточка Михаила - маяк, красной нитью отмечающий его путь.
Достав из внутреннего кармана замшевый конверт, Мирон вынул голубой прямоугольник и полюбовался игрой света на отражающей поверхности. Сунул его обратно и аккуратно положил конверт на пол. Когда он наклонялся, из кармана куртки выпал еще один прямоугольник. Карточка Хидео, с от руки написанным номером. Код доступа к какой-то, судя по количеству цифр, зашифрованной системе...
Это фикция, - подумал Мирон. - Номер - чтобы успокоить, дать иллюзию свободы. На самом деле, они не отпустят меня никогда.
Переломив карточку пополам, он бросил её поверх замшевого конверта и повернулся к рыжему охраннику.
- Вы можете вывести меня отсюда незаметно?
Рыжий осклабился. Глаза его сделались масляными, скользкими. Один конец рта пополз вниз. Он развернулся и пошёл куда-то вглубь переплетения металлоконструкций.
Мирон пошел следом.
Что нужно сделать в первую очередь? Очевидный ответ - избавиться от одежды. В отеле, скорее всего, было полно людей Технозон, кто-то из них мог подсунуть жучок. В ботинок, воротник куртки, пуговицу на джинсах... Куда угодно.
Он принялся восстанавливать в уме длинные последовательности трехзначных цифр: где-то в Плюсе, на плавающих счетах, хранилась пара заначек на черный день. Он может до них добраться, нужно только найти незарегистрированные Плюсы и выйти в Сеть.