--Альф! - слитно прогудели тысячи голосов - Альф! Альф!
--Теперь, - продолжал Хруп, - он принесет клятву!
И, повернувшись к Фрумасу, сказал:
--Повторяй слова за мной и делай то, что я скажу.
--Хорошо, - кивнул Фрумас, - начинай.
--Клянусь, что в беде и радости, - начал Хруп.
--Клянусь, что в беде и радости, - повторил за ним Фрумас.
--Где бы я ни был, чем бы ни занимался, всегда и везде с достоинством нести свое имя.
--Нести свое имя, - эхом отозвался Фрумас, глядя на садящийся ослепительный солнечный диск, и не заметив, что Хруп замолчал, продолжил уже самостоятельно:
--Отныне мой путь и путь альфов - один путь, в единстве нашем - наша сила, в горе и радости мы едины, жизнь одного - жизнь всех, и узы наши скреплены солнцем, которое я беру в свидетели моей клятвы. И так же, как ход солнца ничто не в силах нарушить, нерушима моя клятва.
И с этими словами Фрумас вытянул руку в сторону заходящего солнца, призывая его в свидетели, и последний солнечный луч ударил ослепительной тонкой иглой в его ладонь, растекся по всему телу, золотым светом окутал вершину холма, где он стоял, и тут солнце село окончательно, и на долину обрушилась непроглядная тьма.
Пораженный и удивленный всем произошедшим Фрумас остался стоять, не зная, что ему делать. На небе одна за другой стали зажигаться звезды. Некоторые из них вроде бы двигались куда-то. Вглядевшись, Фрумас понял, что это не звезды, а огни, которые зажгли альфы, чтобы осветить себе путь. Но зачем это им? - подумал он отстраненно, - Ведь они видят в темноте.
А огни все плыли и плыли, удаляясь и исчезая. Тысячи огоньков вереницей стекались с холма и пропадали во тьме. А он стоял и смотрел, как они уходят все дальше и дальше, исчезая один за другим.
И тут его словно ударило.
--Это альфы, - с комком в горле прошептал он, - и я тоже теперь альф.
Только теперь он понял, что клятва, принесенная им, была не просто словами, а чем-то большим. И его жизнь и жизнь каждого альфа отныне действительно связаны прочными магическими узами. И именно это символизировали расходящиеся огни - каждый нес частичку света, которую он ему дал. Он понял, что человек - альф - это талисман счастья, и для каждого альфа он отныне друг, отец и брат в одном лице. Наравне с королями, а может быть, и выше.
Словно прочитав его мысли, Хруп сказал ему из темноты:
--Отныне ты наравне со мной. Клятва принесена.
--Но как же так? - не понимая, спросил Фрумас, - Ведь на моем месте мог оказаться любой. Кто угодно - разбойник и предатель. Да и меня вы не знаете!
--Клятва для того и нужна, брат. Я же говорил, что некоторые засыпают навечно под священным деревом. Также и во время клятвы те, кто нечист душой, кто не может быть с нами, вместе с последним лучом света исчезает бесследно. Та, последняя вспышка, которую ты вызвал, показала всем, что ты не исчез.
--И ты не предупредил меня об этом? Ты спокойно отправил меня сюда, может быть, на серную смерть?
--Прости, брат, но клятва должна быть принесена. И потом... я верил в тебя, и не хотел зря волновать. Но ты и не заметил бы ничего... Это была бы легкая смерть.
--Я прощаю тебя... брат, - после недолгого молчания отозвался Фрумас. - У тебя не было выбора. А сейчас - не лучше ли нам зажечь факел и спуститься вниз?
--Факел? Зачем он тебе?
--Чтобы не свернуть себе шею в этой тьме.
--Открой глаза, брат, посмотри на мир новым взглядом. Отныне ты альф! Ты можешь видеть в темноте так же ясно, как днем, и под землей для тебя нет неизвестных дорог, нет никаких тайн в недрах гор. Открой глаза!
И тут Фрумас понял, что он действительно видит все вокруг. Очень четко, как при ярком лунном свете. И еще он почувствовал под ногами подземелья альфов, и смог бы даже с закрытыми глазами нарисовать их план. Он действительно стал альфом.
В торжественном молчании они спустились с холма вниз, туда , где их ждали.
Всю следующую неделю Хруп и Фрумас ездили по стране. Это тоже было предусмотрено обычаями - новый человек - альф должен был вместе с королем альфов побывать во всех подземных городах, везде, где в долине живут альфы, чтобы каждый альф имел возможность увидеть его. И так в течение всей недели - бесконечные толпы встречающих, нескончаемые праздничные застолья и игры. У Фрумаса не было времени даже подумать о чем - то. Но все кончается. И эта поездка по стране тоже кончилась, и Фрумас почувствовал растерянность. А что теперь? Ведь он как не помнил о себе ничего, так и не помнит. И он не умеет ничего, у него нет никакой профессии. А жить всю жизнь от чьей-то милости, пусть даже при этом его будут называть братом, он не мог. Когда же он поделился своими мыслями с Хрупом, он понял его сразу.