— А не объясняет оно того, — продолжил Железный Воин, — каким образом приписанные Аркелону, Спурсие и Крипке части аугметики оказались на плавильных заводах Фаэтона, среди отправляющегося с планеты имущества и комплексах утилизации в землях Киммерии… Бионика Алгернона Крипке сейчас является частью как минимум семи других конструкций…
Легионер уставился в инфо-планшет, остальные присутствующие ошарашенно молчали.
— Где ты достал эту информацию? — спросил Тибор Вентидиан.
— Не из открытой сети, — ответил Скараманка, — можешь быть в этом уверен.
— Ты ослушался приказов ремесленников Астартес? — вмешался Филакс. — Ты покинул башню-прецепторию без кодов и разрешений?
— Ремесленники и наставники, отдавшие те приказы, мертвы, — сказал Падальщик, обращаясь к Саламандру.
Гвардеец Ворона посмотрел на Скараманку, который медленно покачал головой:
— Аркелон?
— Это было непросто, — заверил его Железный Воин, — но я нашёл его. Гено-идентификация показывает, что его останки были переданы и установлены в новую плоть для servitude imperpetuis (здесь, скорее всего — вечное рабство, прим. переводчика).
— Его… превратили в сервитора?
— Работающего в околоядерных шахтах Мемнонии.
— Похороненного, — отозвался Падальщик. Он кивнул Скараманке. — Они постарались сделать так, чтобы его не нашли.
— Они? — спросил Сальвадор, вставая в полный рост. — Кто они?
— Конкурирующие жрецы. Враждебные фракции. В рядах Механикумов всегда было довольно жестокое соперничество. Некоторые консервативные группы считают ремесленников Астартес и братьев по астротехнике техноеретиками, искажающими стремления Омниссии и попирающими святость духов машин во имя ведения войн.
— Это не разборки внутри культа, — сказал им Скараманка. Подключившись с помощью одного из своих механодендритов к рун-модулю, Железный Воин вывел на вокс-станции трескучий кант основного канала данных. Ангар зазвенел от визжащего безумия тёмного кода. — Это нечто намного большее, — настаивал Скараманка, перекрикивая какофонию. Он поднял бронированную перчатку. — Весь Марс вовлечён в это в той или иной степени, и мы, как следствие.
— Когда были получены эти снимки с орбиты? — спросил Падальщик, изучая один из инфо-планшетов.
Он вытянул вперёд серебристую руку и сжал её в кулак. Из разъемов на костяшках, сухо щёлкнув пневматикой, выскочили четыре тактильных шипа. Каждый такой шип, словно ключ, щеголял уникальным игольчатым интерфейсом, размещённом внутри и пригодным к альтернативному использованию в качестве оружия. Когда три шипа медленно втянулись обратно, Падальщик вставил четвёртый в разъём рун-модуля. Ярко сверкнув, вокруг них образовалась гололитическая проекция. Это был снимок Новус Монс и прилегающего четырёхугольника.
— Час назад, — ответил ему Скараманка.
Шипящую проекцию прорезала тёмная перчатка Падальщика. Он смотрел на Тибора Вентидиана:
— Манёвры, говоришь?
Ультрадесантник стоял, разглядывая дымчатую картинку своей ослепительно сверкающей голубой оптикой. Он перевёл взгляд с проекции на Падальщика и обратно.
— Штурмовые транспорты автократора Марса на подходе, — мрачно произнёс Вентидиан. — Техногвардия скитариев. Скопуланские фазовые фузилеры.
— Цель? — спросил Сальвадор, хотя Имперский Кулак уже знал ответ.
— Башня-прецептория, — ответил Ультрадесантник, подхватывая с рун-модуля болтер и серповидный магазин.
— Сколько их? — спросил Нем’рон Филакс.
— Весь личный состав, — ответил Вентидиан.
— Как и ремесленников Астартес, — сказал Авл Скамаранка, — нас приговорили к разборке на части.
Взгляд серебристых глаз Падальщика остановился на лице Железного Воина. Скараманка провёл довольно много времени вдали от своего легиона и жестокостей операций по приведению к согласию, так что даже простая перспектива сражения вызвала на его искривлённых губах безумную улыбку.
Филакс, Сальвадор, Вентидиан и Падальщик не ощущали ничего похожего на такое ликование. Творилось невозможное — предательство, убийство, война на Марсе, а посреди этого хаоса и беспорядка находились сами космодесантники.
Скараманка посмотрел на Падальщика: