Потянув спину и хрустнув суставами, он выдвинулся в путь. Остановившись на мгновение напоследок, пересек границу индексации, и звон в ушах слился в единый звук с тонким писком часов. Глянув на них, Джеймс увидел время: у него есть всего двадцать четыре часа, и обратный отсчет уже пошел. Он недовольно стиснул зубы и решил не сбавлять темпа. У подножья холма он прошел мимо старинного, сбитого знака с осыпавшейся краской: «Добро пожаловать в Хоумстед». Затушив сигарету, он выдохнул и запустил бычок в деревяшку.
В окрестностях Хоумстеда тихо и безлюдно. Одинокая коза жует траву у заброшенного здания. Молчун задерживает дыхание, пытаясь отогнать от себя лишние мысли. С каждым шагом он тревожит пыль под ногами: холодные, измельченные и когда-то важные файлы и документы теперь обратились в частицы, лишь парящие в воздухе и опускающиеся на раскаленную землю слоями омертвелых данных. Многие верят, что у данных якобы нет срока давности, но это всего лишь миф. В отсутствие педантичного, беспрестанного контроля за данными – и часто даже вопреки ему – все рассыпается в прах. И удаленные файлы оставляют за собой следы. От праха данных не скрыться даже в Киберсайде. Эти колоссальные объемы пыли и грязи, окружающей и пронизывающей город, не только неестественны, но и крайне неприятны на вид.
К тому времени, как Молчун дошел до главной улицы, солнце уже почти скрылось за холмами, отбрасывая длинные резкие тени на окружающие здания. Дальше по улице откуда-то доносится какой-то чудной народный напев. Вдруг мелодия сменяется музыкой старинной группы, существовавшей до Киберсайда, Creedence Clearwater Revival. Как принято, Система более-менее верно определяет музыкальные предпочтения и ставит на воспроизведение песню «As Long as I Can See the Light». Он остановился на мгновение, пытаясь осознать перемену. Система – это автоматизированная административная сеть, управляющая Киберсайдом. В решении заменить музыку по вкусу Джеймса нет ничего странного, но музыка по-прежнему отвлекает. Отвлечешься раз-другой – и тебе крышка.
Определив источник музыки, Молчун направился к салуну. Переступив за порог заведения, он сразу окинул взглядом завсегдатаев. Салун салуном, ничего необычного. Американский пастиш на европейский лад. В отделке дикой смесью сочетаются традиционные немецкие мотивы пивнушек и южанские пасторальные, чествуя сотни и сотни строчек истории города – истории, которой никогда не было.
Уморившаяся, неприглядная официантка подала холодное пиво супружеским парам. Две девушки ведут тихую беседу за отдельным столиком на углу, а подросток с другого конца зала не может отвести от них взгляд. Матерый фермер без особой радости жует закуски со своей тарелки.
Стоит только Молчуну переступить порог салуна, как воздух заряжается тревогой, страхом, дурным предчувствием. Не обращая внимания на взгляды исподтишка с разных сторон зала, он уселся за стойкой и позвал официантку.
– Как оно, милая? Как освободишься, не откажусь от кружки кофе.
Слегка помедлив, официантка налила ему горячую черную жидкость.
– Спасибо. – Он поискал взглядом сахар и окинул взглядом других посетителей.
Пожилая женщина вяжет за столиком в углу, и ей, кажется, нет ни до кого дела. Трое молодых парней сидят у барной стойки, потягивая пиво, хотя по виду им едва ли стукнуло восемнадцать. Мужчина в огромной ковбойской шляпе сидит за отдельным столиком и передвигает пустую тарелку по столу. Эти люди даже не пытаются замаскировать свое инстинктивное недоверие ко всему вокруг, и Джеймсу не хочется их в этом винить. Учитывая горы информационной пыли на улицах, дела в Хоумстеде явно не задались.
Тот, что в большой шляпе, встал и подошел к стойке. Молчун на всякий случай примерился к приближающейся фигуре. В ковбойской походке видится большой начальник, но его наряд всем своим видом словно кричит: карикатура. Мультяшная огромная шляпа, гигантская блестящая пряжка на ремне и звонкие шпоры на сапогах.
Молчун едва сдержал улыбку, попивая кофе, а мужчина уселся за стойку рядом с ним. Он снял свою шляпу и поставил ее рядом с кружкой Молчуна, после чего жестом подозвал официантку.
– Долорес, будь душкой, налей мне как обычно, – после чего повернулся к Молчуну. – Здоро`во, незнакомец. Меня звать Оливер Дэй. Не против, если я посижу рядом?
Не дожидаясь ответа, мужчина устроился поудобнее.
– Я тут шериф, если что, и раз уж у нас гостей особо не бывает, подумал, дай самолично поприветствую тебя в Хоумстеде.