Затем стало ясно, что именно этот отряд вызвал отказ генераторов на электрической станции в Нью-Йорке и вывел из строя водоснабжение. Это вызвало бы серьёзные проблемы и в обычных условиях, но в сочетании с одним из самых страшных зимних штормов в истории Новой Англии, эта атака оказала немалый вклад в смертоносную катастрофу, получившую название «Кибершторм».
«Кибершторм» представлял собой вихрь различных событий, одновременно произошедших как в мире цифровом, так и в реальном. И это отнюдь не было фантастическим совпадением. Каждый день киберпространство пересекают миллионы атак, как волны, бороздящие киберокеан. И в один прекрасный день, в соответствии с законами вероятности, серия таких волн объединилась в одну: так, порой, в настоящем океане, словно из ниоткуда, возникают цунами, несущие смерть и разрушения.
Я стоял в приёмной и читал бесконечный анализ произошедших событий, а вокруг меня сновали репортёры. Их интересовал не я — Винс. Он стал известен как создатель mesh-сети, спасшей бесчисленное количество жизней и поддерживавшей порядок в мире, где больше не от кого было ждать помощи.
В mesh-сети были зарегистрированы миллионы звонков и сообщений в службу спасения, были отправлены сотни тысяч фотографий. Люди искали среди них своих близких, пытались понять, что произошло в охватившем город хаосе, а власти выходили на след преступников. Сеть Винса, как её окрестили, продолжала работу.
Я вытащил из кармана мелочь, бросил пару монет в автомат и выбрал латте. Журналисты.
Здесь была и их вина, из-за них ушло столько времени на то, чтобы полностью оценить масштаб бедствия.
Когда пропала всякая связь, а город накрыли штормы, никто из журналистов не мог попасть в центр. CNN и представители прочих каналов расположились в Куинсе и других районах города и сообщали о местных условиях жизни, но никто не знал, что же происходит на Манхэттене.
Мир знал о том, что Нью-Йорк испытывает трудности, но создавалось впечатление, что Манхэттен мирно спит, укрытый толстой пеленой снега. Насколько отчаянная сложилась ситуация, стало ясно лишь после объявления «временного» карантина — тогда-то мир в ужасе увидел, как в Гудзоне и Ист-ривер тонут люди, спасающиеся бегством из города.
Я взял кружку с кофе и подул, чтобы остудить его.
С одной стороны, катастрофа была вызвана людьми, с другой — самой природой, но грань была очень тонкой. Некоторые климатологи во всеуслышание заявляли, что штормы были результатом изменения климата, так что ответственность и за них, и за «Кибершторм» лежала на нас самих. Но если виноват каждый, разве это не то же самое, будто не виноват никто?
— Майк, всё нормально?
Я поднял взгляд. Передо мной в окружении репортёров стоял Винс. Рядом с ним — какая-то пожилая женщина.
— Да, просто задумался.
— Думаю, мы все сейчас часто задумываемся о недавних событиях, — доброжелательно сказала женщина.
— Майк, позволь представить тебе, — официальным тоном продолжил Винс, — Патрицию Киллиам, руководителя моей диссертации из MTИ.[21]
Я протянул руку.
— Очень приятно. Винс много о вас рассказывал.
— Ничего плохого, надеюсь? — с улыбкой ответила она. Я знал, что ей уже за семьдесят, хотя на вид я не дал бы ей и шестидесяти. — Поздравляю вас с рождением дочери.
— Спасибо.
Она всё ещё сжимала мою руку.
— Надеюсь, ты не против, — добавил Винс, — Патриция приехала всего на день, и я хотел, чтобы вы познакомились.
— Я слышала о том, как вы использовали очки дополненной реальности во время той истории в Нью-Йорке, — сообщила мне Патриция. — Просто поразительно.
Я рассмеялся.
— То была, скорее, заслуга Винса.
— Я бы хотела с вами побеседовать, если вам будет интересно.
— С удовольствием.
У неё была такая тёплая, дружеская улыбка, что ей было просто невозможно отказать.
— Но может, немного позже?
Она засмеялась.
— Я хотела бы увидеть Антонину, если вы удостоите меня такой чести.
Я улыбнулся ей и качнул головой в сторону коридора.
— С радостью.
4 июля
— Хочешь увидеть дядю Винса? — прошептал я Антонине.
Она молча посмотрела на меня и сунула пальцы в рот.
— Будем считать, это значит «да».
Я рассмеялся, поднял её и опустил в перевязь у себя на груди. Она была такой крохой. Сегодня она впервые выйдет на улицу, первый раз увидит Нью-Йорк, и я хотел, чтобы он ей запомнился. Мы пойдём в Центральный парк поглядеть на праздник в честь Четвёртого июля.