Её спокойный голос немного снизил напряжение.
— Может, мне отвезти Люка в больницу, чтобы его проверили? — после затянувшейся паузы предложил я. — Он явно болен, так что я не против сходить. — Я улыбнулся Лорен. — На всякий случай.
— Погоди-погоди, вот этого лучше не делать, — возразил Чак. — Если мы действительно имеем дело с эпидемией, в больницы лучше и носа не показывать.
— А что, если он заразился? — мой голос был на грани. — Я должен знать, плевать мне на всё, кто-то должен ему тогда помочь.
— Мы пойдём вместе, — тихо произнесла Лорен, робко улыбнувшись.
— Пойду достану из подвала маски, — сказал Чак. — Если я вас и отпущу, то только с ними.
Сьюзи хмуро на него взглянула.
— Я просто рационален. Птичий грипп в два раза опасней, чем бубонная чума.
— Да что с тобой такое? — раздражённо произнесла Сьюзи.
— Хорошая идея, — согласилась Лорен, крепко прижимая к себе Люка. — Сходи за масками.
Чак ушёл в подвал, а мы вернулись в его квартиру к просмотру новостей. Вскоре Чак вернулся с двумя хоккейными сумками, под завязку набитыми вещами и продуктами.
Свалив всё посреди комнаты, он вытащил замороженные продукты, походное снаряжение, и, наконец, отыскал медицинские маски. С виду они быль точь-в-точь как те, что надевают, когда красят что-нибудь. Отдав пару нам, он вышел в коридор, чтобы раздать остальные соседям.
Чак хотел заставить нас надеть и резиновые перчатки, но мы с Лорен отказались. Не мог я серьезно рассматривать предложение нести своего ребёнка в перчатках, словно какое-то больное животное. Даже если он уже был заражён этой инфекцией, про которую говорят в новостях, то и мы уже были заражены, так что эта мера предосторожности была бессмысленной. Маски, по крайней мере, могли защитить других людей.
Но кто знает, что происходит снаружи? Возможно, Люк просто простудился, а мы войдём с ним в больницу с инфицированными людьми. Никто не мог знать наверняка, но, тем не менее, нужно было идти — нужно было убедиться, что Люку ничего не грозит. Я положил пару перчаток в карман джинсов.
Сьюзи вышла посмотреть, не пришла ли домой Пэм, которая работала медсестрой. Я надеялся, что она осмотрит Люка или проведёт нас в больницу через черный ход, но, увы. Ни её, ни Рори дома не было. Мы попробовали позвонить им, но сеть была перегружена.
Пока Чак рассказывал, как распознать инфекционные заболевания, и советовал не прикасаться к лицу и не тереть его, я листал справочник ближайших клиник, записывая информацию на клочке бумаги. Хорошо, что я нашёл телефонную книгу, закинутую на дно ящика в кухне. Не видел её сто лет.
Сперва я попытался открыть карту на телефоне, но приложение упрямо ничего не показывало — не могло ничего загрузить. Привычный поток сообщений после серии взволнованных писем от друзей тоже прекратился.
Доступа в Интернет не было вообще.
Ни смартфон, ни ноутбук ничего не могли загрузить, по крайней мере, ничего вменяемого. Я пытался открыть Google, но ничего не выходило и только появлялось сообщение об ошибке: «Невозможно найти DNS сервис». Порой грузилась какая-нибудь случайная страница об африканском туризме, либо блог какого-нибудь студента.
Поэтому я листал справочник.
Выйдя из квартиры, мы увидели половину наших соседей — они тихо беседовали в коридоре, у каждого на шее висела маска. Они разошлись в стороны от нас, особенно сторонясь Лорен, которая держала Люка. Семья китайцев в конце холла благоразумно осталась внутри. Ричард вызвал машину из своего сервиса, чтобы нас подвезти. Я хотел поблагодарить его, но едва я протянул руку, он отдёрнулся и натянул маску, пробормотав, что нам лучше поторопиться.
Снаружи черный «Кадиллак Эскалейд» Ричарда с водителем уже ждал нас. Водитель, Марко, тоже был в маске. Я его встретил впервые, но Лорен, похоже, хорошо с ним была знакома.
Сначала мы поехали в Пресвитерианскую клинику на соседней Двадцать четвёртой улице. В справочнике было сказано, что она должна быть открыта, но когда мы подъехали, увидели идущий наружу поток людей. Они сказали нам, что больница закрыта. Тогда мы сделали круг и доехали до «Бет-Изрэйел», но там было столько человек, что очередь шла с самой улицы.
Мы даже не остановились.
Лорен бережно держала Люка в одеялах и тихонько напевала ему колыбельную. Он было снова заплакал, но перестал и теперь только всхлипывал и ёрзал. Он чувствовал, что что-то не так, что мы напуганы.
Самое тёплое, что мы смогли найти для Лорен — кожаную куртку и шарф, а на мне была тонкая чёрная ветровка и свитер. В машине было тепло, но снаружи — просто жуткий холод.