Устроившись поудобнее, монстр попытался зализать раны, время от времени бросая тревожные взгляды на свою добычу. Попытка оказалась безуспешной – лапы были явно коротки. И все равно он продолжал свое занятие, очевидно, повинуясь какому-то древнему инстинкту.
Этой короткой передышкой Слант воспользовался, чтобы перезарядить пистолет, проверить готовность лазера и оценить ситуацию внизу. Эннау неподвижно лежала у обочины, метрах в тридцати от него, – должно быть, ее оглушил случайный удар лапой. В противоположном направлении, метрах в ста, топтались в нерешительности его лошади, но дракон не обращал на них внимания: может быть, они находились слишком далеко от него. Само чудище сидело прямо под ним в нетерпеливом ожидании.
На полпути между драконом и лошадьми киборг различил поблескивание металла. Вне всякого сомнения, это его потерянный снарк.
Лазер был в рабочем состоянии, в чем Слант убедился, срезав с его помощью соседний сук. На то, чтобы полностью распилить его, ушло всего несколько секунд. Наконец, сук упал, ударил дракона по голове, не причинив, впрочем, никакого вреда, и отлетел в сторону. Монстр обратил на Сланта исполненный укоризны взор. Несмотря на огромные размеры и полное отсутствие шерсти, его морда была почти такой же выразительной, как морда обычной домашней кошки.
Так как кошка-рептилия представляла собой великолепную мишень, Слант решил воспользоваться случаем и выпустил мощный заряд лазера в уже поврежденный правый глаз монстра. Животное взревело, причем так, что у Сланта заложило уши, и дернуло головой.
Слант тут же изменил точку прицела и сфокусировал луч на шее.
Запахло паленым мясом, дракон застонал, откинув голову, но неумолимый луч снова попал ему в глаз. Когда чудовище попыталось закрыть его, луч прорезал ему веко. Монстр отступил на несколько шагов назад, но Слант продолжал держать глаза зверя под прицелом.
Теперь он мог разглядеть рваную рану, из которой сочилась прозрачная жидкость, смешиваясь с кровью пулевых ранений. Он заметил также, что тварь потеряла много крови. Вся дорога была в кровавых лужах; кровь текла по морде чудовища и запекалась в углах глаз, носа и рта.
Монстр продолжал отступать, пока вдруг не остановился примерно там, где, по расчетам Сланта, действие лазера обрывалось. Киборг решил, что правый глаз чудовища в любом случае выведен из строя, и перевел луч на левый. И хотя он сомневался, что с такого расстояния сможет повредить твари, все же надеялся ослепить ее, а может быть, и прогнать.
Но монстр закричал, издав тот самый, похожий на ястребиный, крик, и во всю мощь огромного тела рванулся вперед, чтобы всеми тоннами чудовищного туловища врезаться в ствол.
Удар потряс весь клен, и Слант, повинуясь инстинкту гораздо более глубокому, чем все тренинги, ухватился за ближайшие ветки, но при этом потерял лазер. Тот ударился о сук под ним и полетел вниз, задевая по пути за каждую ветку, пока не застрял в развилке над самой головой чудища.
Сланту пришлось отбросить всякую надежду заполучить его назад. Теперь он лишился всего своего оружия, хотя оно быль на виду – и лазер, и снарк.
Оставался лишь пистолет, который уже доказал свою неэффективность. Тем не менее киборг вытащил его и, вставив новую обойму, трижды выстрелил.
Как и раньше, пули лишь разозлили тварь, и она со всей силы ударила по стволу лапой. На этот раз удар не застал Сланта врасплох, и он удержал в руках пушку.
Он продолжал стрелять, выпуская оставшиеся в обойме пули, но преуспел лишь в одном – ощутимо ранил монстра. По его спине, морде и груди снова побежали струйки крови. Разъяренная тварь была полна решимости так или иначе добраться до врага. Слант высвободил пустую обойму и, бросив ее на землю, полез в карман за следующей.
В кармане было пусто. Он проверил все остальные. То уже самое. И только тут Слант вспомнил, что, когда он потерял снарк, из карманов у него высыпались еще какие-то предметы.
Он безоружен. Во всяком случае, по меркам киборга Но у него остался нож. Вынув его из ножен, Слант внимательно оглядел клинок.
Это был отличный нож с лезвием длиной более двадцати сантиметров и короткой тяжелой рукоятью. Он совсем не предназначался для борьбы с драконами, но ничего другого под рукой не оказалось.
Слант посмотрел вниз. Дракон уже шатался. Он отходил от дерева, уставившись вверх единственным видящим глазом – или частично видящим, поскольку лазер, прежде чем упасть, все же повредил его.
Не было смысла ждать дальше. Раздвинув листву, Слант соскользнул, со своей ветки, приземлившись прямо на спину монстра.
Лишившись глаза и потеряв разум от боли, ослабевшее от потери крови животное бешено выгнулось, стремясь зубами или когтями сорвать со своей спины врага. Киборг избежал опасности, вонзив нож в бок дракона одной рукой и вцепившись в складки на шее другой.
Закричав от боли, когда нож вошел в нее, тварь на мгновение замерла.
И Слант использовал это промедление, чтобы, выдернув нож, вонзить его в шею. Когда лезвие вышло из раны, оттуда хлынул поток крови, и дракон забился в конвульсиях.
У Сланта не было шансов удержаться на спине монстра. Он был отброшен в сторону, а нож так и остался торчать в теле дракона.
Киборгу удалось приземлиться на бок, и благодаря этому он не очень пострадал при падении, но вся левая половина его тела, от плеча до колена, превратилась в один сплошной кровоподтек.
Какое-то мгновение он лежал без движения, проверяя, целы ли кости, а потом, поднявшись на четвереньки, взглянул на дракона. Тот извивался из стороны в сторону, пытаясь зубами или когтями добраться до рукояти застрявшего в шее ножа. Его движения на глазах становились все слабее и слабее. Кровь потоком извергалась из раны, и каждое движение твари лишь углубляло проделанное лезвием отверстие. Слант пожалел беднягу – он ведь следовал своим инстинктам, не более того.
Слант осторожно поднялся на ноги. Издыхающий зверь не обратил на него никакого внимания.
Все тело киборга ныло, болели вывернутые суставы – с такой силой он цеплялся за складки кожи, перед тем как дракон сбросил его. Но в остальном все было в порядке. Описав широкую дугу вокруг монстра, Слант подобрал свой снарк.
Если это существо все же попытается броситься на него, придется защищаться, а если оно окончательно обессилело, лучше избавить его от дальнейших мучений. Сланту не нравилось глядеть на страдания живого существа, он был почти уверен, что с такими ранами дракону не выжить.
Конвульсии прекратились. Тяжело дыша, монстр неподвижно лежал на боку. Ему наконец удалось освободиться от ножа в горле, и из широкого отверстия хлестала кровь. Здоровый глаз – золотисто-зеленый диск – смотрел на Сланта, но вряд ли видел его. Другой превратился в сочащуюся слизь.
Пошарив в куче хвороста, о которую споткнулась его лошадь, Слант подобрал все выпавшее из его карманов и вернулся к дракону. Тот попытался смежить глаза, и левый глаз закрылся, но кровь, запекшаяся на правом, не давала прикрыть его, и из-под наполовину оторванного века виднелся угасающий золотистый зрачок.
Слант проверил снарк на куче листвы – тот исправно проделал в ней овальную дыру, подняв клубы пыли.
Осторожно подойдя к дракону и остановившись примерно в метре от него, Слант прожег кровавую дыру в его черепе.
Дракон был мертв.
Откуда-то со стороны послышалось хлопанье в ладоши, и голос Эннау воскликнул:
– Это было великолепно!
16
Какое-то мгновение Слант молча глядел на нее. Эннау все еще лежала у обочины, куда отбросила ее лапа дракона, она весело хлопала в ладоши.
– Это было великолепно! – повторила она.
– Отнюдь, – возразил Слант, – скорее нелепо. Что ты тут делаешь?
Он по-прежнему стоял не двигаясь, со снарком наготове, когда девушка, вскочив на ноги, побежала к нему. Она протянула руки, будто для того чтобы обнять его, но он угрожающе поднял снарк. Эннау резко остановилась, и на лице ее отразились удивление и обида.