Выбрать главу

Сегодня лесник решил сходить на северо-запад, в сторону Ледникового озера. Огромное, в пасмурные дни противоположного берега не видать, озеро являлось уникальной природной аномалией: в его омутах шла постоянная эндотермическая реакция и даже летом лежал глубинный лед, зимой расползавшийся на половину дна. Купаться в нем не тянуло и в тридцатиградусную жару, хотя внешне озеро выглядело совершенно невинно: с пушистыми, кишащими живностью зарослями речного хвоша по берегам и «цветущей» от фитопланктона водой. Но для эдемской флоры и фауны плюс десять градусов по Цельсию — это уже круто, а вот для человека — как-то не очень.

Дойти до озера по прямой, конечно, не удалось: Женька то заложил крюк к старой омлоховой роще, проверить, как она перенесла ненастье и на какой стадии семена, то отвлекся на нору лисичек и долго изображал терьера, пытаясь вынюхать характерный терпкий запах плодящейся грибницы, то заметил большой пожухлый квадрат мха. Кому понадобилось разбивать лагерь в таком месте, когда до живописного озерного берега рукой подать? Причем палатка стояла тут несколько дней, невзирая на паршивую погоду, и исчезла совсем недавно, иначе мох успел бы восстановиться. И кострища нет, а ведь для туристов это главное развлечение в походе! Заодно и хищные грибы отпугивает.

Лесник прошерстил окрестные кусты, ища улики браконьерства — клочья шерсти, потроха, кости, но нашел только помет, тоже не кабаний. Странно, даже бытового мусора не оставили. То есть хорошо, конечно, просто уж очень подозрительно!

На берегу озера Женька остановился и до пояса расстегнул куртку, наслаждаясь веющей от воды прохладой. Из-за непогоды фитопланктон сменил цвет на ярко-алый, но на солнышке он быстро позеленеет, вон отмели уже лимонно-желтые. По словам инопланетных туристов, в таком виде озеро выглядит очень зловеще, будто заполненное кровью, однако местные жители только пожимали плечами — какая разница, на что это похоже, главное, что по красной воде крибиты клюют лучше всего!

Женька вышел на полукруглый мысок, высматривая нелегальных рыбаков, и так этим увлекся, что попался сам.

— Добрый день!

Лесник вздрогнул, обернулся и снова вздрогнул. В двух шагах от него стояла незнакомая девушка, невысокая, худенькая и до того похожая на подростка, что Женька чуть не ляпнул: «Здравствуй, девочка, а где твои родители?»

— Здравствуй… те, — в последний момент сумел исправиться он.

— Я Даер, — продолжала успешно перехватывать инициативу девушка. — А вас как зовут?

— Евгений, — опять же с запинкой ответил лесник. Не Лешим же представляться, а Женькой его звала только родня. — А вы… мм…

Макушка Даер едва достигала леснику до груди, да и в целом одетая по-городскому, аккуратно причесанная и накрашенная девушка в лесной глуши выглядела так неуместно, что Женька вспомнил дедовы сказки про мавок и более современные ужастики, сходившиеся во мнении: подобных персонажей надо с ходу бить топором по голове и делать ноги. Лесник заозирался, высматривая друзей странной девицы или как минимум киборга, но заметил только серо-зеленую палатку, круглую и наглухо застегнутую. Двухместную.

— Вы тут одна? — все-таки сумел сформулировать он.

— А вы маньяк? — заинтригованно уточнила Даер, поправляя темное асимметричное каре, разбавленное алыми и зелеными прядками.

— Нет, я лесник! — Женька поспешно отступил на шаг, чтобы его ни в чем таком не заподозрили.

Девушка весело рассмеялась:

— Не бойтесь, я просто пошутила! Да, я тут одна. Оккупировала на две недели вашу вышку, чтобы понаблюдать за птичками.

Даер хвастливо приподняла висящий на груди бинокль, профессиональный, громоздкий и странно выглядящий в ее тонких руках.

Вышка была не Женькина и принадлежала даже не лесничеству, а биостанции, свернувшей работу еще несколько лет назад. Жилой и лабораторный модули увезли, а бревенчатая коробка на двадцатиметровых ячеистых опорах осталась, и порой ее действительно использовали как по назначению, так и не очень. В прошлом году, например, аспирант-зоопсихолог материал для диссертации собирал.

— Вы биолог?

— Нет.

— Фотограф?

— Нет, просто люблю птичек. — Даер продолжала так невозмутимо улыбаться, словно эдемские леса кишмя кишели одинокими хрупкими девушками, помешанными на орнитологии. — Они меня… успокаивают.

Конечно, Женька мог сказать, что посторонним людям подниматься на вышку запрещено, но замка на ее двери нет, а лестница есть. Стоит леснику уйти, как девица покрутит пальцем у виска и залезет куда захочет.