Немного передохнув, Кольт отправился в южный сектор.
Определив, где он находится сейчас, Кольт понял, что до южного сектора не так уж далеко. Только нужно быть крайне осторожным. Ведь «Пинуилл» могла разослать его фотографии в полицейские отделения города.
Кольт старался идти по безлюдным улицам. Если попадался кто-нибудь, идущий навстречу, он сворачивал в переулок или заходил в дверь подъезда. Дорога с такими предосторожностями заняла несколько часов.
Сейчас он бродил по улицам, пытаясь определить место, где могла бы ждать его Кеш, если была до сих пор жива.
Даже потом, оказавшись в безопасности, он бы не смог объяснить, что привело его к этому музею. Это было что-то неподвластное, необъяснимое.
Кеш любила все красивое, и, может быть, здесь в музее изящных искусств он найдет ее. А если ее еще нет, то он будет ждать, столько, сколько нужно.
Как только Кольт вошел в большой зал с античными статуями, он сразу же ее увидел. Она стояла, завороженно рассматривая фигуры.
— Говорят, что у самых счастливых людей нет памяти, — тихо сказал Кольт, стоя у входа.
Кеш стремительно подбежала к нему, крепко обняла и замерла на несколько секунд.
— Мы обнаружены, — прошептала она. — Оставайся в темноте, не двигайся и не оставляй следов.
— У тебя все нормально? — встревожился Кольт.
— Да, — кивнула она. — Надеюсь наш покровитель Милосердный скоро свяжется с нами.
— Милосердный… — тяжело вздохнул Кольт. Кеш выскользнула из его объятий, медленно прошлась по залу.
— Ты, наверное, не этого ждала, — грустно проговорил Кольт, с нежностью глядя на Кеш.
— О чем ты?
— Мир за стенами… — Кольт развел руками. — А мир перевернут вверх ногами.
Помолчав немного, Кеш ответила:
— Я думала, тут будет красиво.
— Давным-давно уже красоты не осталось, — в его голосе слышалась горечь. — Люди все испортили.
— Но как они позволили, чтобы до этого дошло? — Кеш искренно не понимала.
Кольт долго молчал. Он не находил нужных слов. Потом он попытался объяснить:
— Потому что люди не запрограммированы. Это не схемы, это плоть и кровь, — он опять запнулся, не зная как выразить мысль.
— Но, понимаешь, одни хуже, другие лучше.
— А испытаний не бывает? — не понимала Кеш.
— Ты говоришь о киборгах, — ответил Кольт. — А люди просто хотят играть роль Бога.
Он опять замолчал и возбужденно заходил по залу.
— Понимаешь, уже сама концепция погана. Я ненавижу корпорацию «Пинуилл». Они вели себя так, будто были Джеппетто, а из всего этого получились извращенцы Пиноккио. И создали тебя.
Кольт подошел к Кеш, обнял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Когда я начал, я испытал к тебе подлинные чувства. И я испугался. Они исполняли роль Бога все лучше и лучше. И я купился на это.
Кольт крепко прижал девушку к себе и, раскачиваясь, нежно гладил ее голову, прекрасные волосы, лицо.
— Я знал, на какое предательство способна корпорация «Пинуилл», и я боялся за тебя и за себя.
По лицу Кеш текли слезы, Кольт слизывал их языком, покрывал лицо короткими нежными поцелуями, и наконец их губы соединились в долгом страстном поцелуе.
— Ты ни о чем не жалеешь? — спросила Кеш.
— Нет… — покачал головой Кольт. — Одно у меня есть сожаление. Мы не сможем умереть вместе.
— Может быть, щенок, как раз сегодня у тебя получится… — услышали они громкий голос. Одновременно обернувшись, влюбленные увидели Чен. Она стояла, широко расставив ноги и держа наизготовку автомат. Едва они успели отскочить, как на то место, где они стояли мгновение назад, обрушился шквал огня.
Неожиданно для Чен, раздалась ответная очередь. Укрывшись за колонну, она услышала голос Дэни Пейджа:
— Чтоб меня Адамчики побрали, неужто это черноволосая Чен?
Сделав наобум несколько выстрелов, Чен ответила:
— Давненько не виделись, Дэни. Слышала, тебя чуть не пришил киборг…
Пытаясь попасть в цель, Дэни сделал два выстрела. Штукатурка отлетела кусками возле головы Чен.
— Да уж, заставила она меня побегать. — ответил Дэни, перезаряжая пистолет. — Наша дорогая Велма испытывала слабость к кислоте и выплеснула мне ее в лицо. Красавица-сучка.
Пока Дэни произносил этот душещипательный монолог, Чен смогла точно определить его местонахождение.
Выйдя из своего укрытия, она прокричала:
— Занимайся сбором информации и забудь все, что было раньше.
Затем Чен длинной очередью из автомата вдребезги разнесла огромный куб из оргстекла, в котором хранились представляющие в давние времена ценность скульптуры.