Антон дернулся, и его торс тоже оказался в плену. Чужие части тела стремительно захватывали все новые участки его тела. Когда и ноги оказались в железном плену, он не смог двигаться.
Вскоре на свободе осталась лишь голова, которую робот оставил для особого шика и издевательства напоследок. Наконец железные челюсти схлопнулись и заглотили Антона целиком.
Части тела трансформера замелькали, словно в калейдоскопе, и он вновь выстроился, только стал еще крупнее за счет поглощенного спецназовца.
— Ап! — дурашливо произнес трасформер.
Другие роботы зааплодировали, забренчали своими железками — и тут Берт взорвался.
Более менее целыми остались лишь ноги, но они прилипли на потолке. Антон стряхнул с себя лишнюю болванку, пнул железяку на полу и сказал:
— Ну что, заготовки, нашелся и на вас напильник?
— Убейте его! — взревел Топор.
Бронированное стадо окуталось выхлопами и помчалось, покатило на спецназовца.
Тот встретил их грудью, два встречных движения на мгновение замерли, потом банда двинулась вперед, но там, где действовал Антон, осталась широкая просека.
Круша железные черепа направо и налево, Антон кинулся в сторону Топора, но добраться до главаря ему не удалось. Почувствовав неладное, тот вдруг опал пузырем, и став плоским, растекся под ноги дерущихся.
Поначалу банду несколько смутил наступательный пыл Антона, но старые бойцы, почти всю сознательную жизнь проведшие в уличных драках, быстро пришли в себя.
Бандиты набросились с новой силой, и действия их приобрели невиданное доселе остервенение.
Оказавшись на пути мчавшегося на него рассвирепевшего стада, Антон не изменился в лице и остался внешне абсолютно спокойным. Он понял, что обычным мордобоем банду теперь не остановить.
Резко переменив манеру ведения боя, он перестал наносить удары, и умело воспользовался неорганизованностью нападавших, заставляя их сталкиваться между собой лбами, лупить друг друга. К тому же, из-под многочисленных ног поднялась взбитая пыль и быстро забила оптические датчики.
Антону же ориентироваться было ни к чему — кругом были враги. Он уже смирился с тем, что ему приходится все время жить среди врагов, друзей у него никогда не было. Это подспудно давило на него, но сейчас сыграло только на пользу.
Оказывается, иметь только одних врагов тоже бывает выгодно. Бей всех подряд, и никогда не попадешь в своего.
— Нападайте по одному, кретины! — Подал голос Топор откуда- то снизу.
Антон сплюнул.
— Падла! — выругался Сэм.
Драка перешла в неконтролируемую фазу, уже и бандиты дрались между собой, метелили так, словно всю жизнь ждали этого момента, и Антон уже собирался ретироваться, но все надо делать вовремя, а он опять опоздал.
Из пылевых завихрений возникли многочисленные бронекаски. Надзиратели гроздью повисли на нем, повалили. Он бы и не упал, но его били по ногам и даже после того, как он упал и прекратил сопротивление, его продолжали пинать.
— В карцер его! — распорядился офицер.
К виску его что-то поднесли, но понять, что это электрошокер большой мощности он смог только очнувшись в карцере.
13. Карцер
Стоячие клетки карцеров плотными рядами занимали сырой бетонный модуль.
Конденсированная влага с потолка капала на сотни томившихся в клетках киборгов.
Для поддержания тонуса остающейся в каждом киборге биомассы раз в день им разносили странную студенистую дурно пахнущую субстанцию под названием "баланда".
Разносили баланду одни и те же люди. На этот раз это были именно живые, видно с ними у надзирателей было меньше хлопот.
У клетки спецназовца они задержались дольше обычного, а один из них спросил:
— Ты, правда, Фалкон?
— А что? — поинтересовался Антон.
— Ты, правда, можешь предсказывать будущее? Когда воля? — они с жадным любопытством уставились на него.
— Вы что-то путаете! — поспешил разочаровать их спецназовец, но они все равно долго не уходили, потом еще оглядывались до самого выхода.
Его освободили через день и вернули в барак, правда, на другом горизонте, уже не подпадающем под влияние Сэма Топора.
Имя Фалкон здесь стало настоящим пропуском, и место ему сразу нашлось. Он смог, наконец, спокойно подремать, но недолго.
Дверь распахнулась, впуская в барак размахивающих электрохлыстами надзирателей.
Зеки опасливо притихли, моля бога чтобы пронесло, но кому- то не должно было повезти. Надзиратели подошли к нарам, где лежал Антон. Спецназовец успел лишь поднять голову, как ему ткнули в лицо сразу несколькими хлыстами.
Таким примитивным способом Антона было невозможно вывести из строя, даже кратковременный вред нельзя было нанести. Но он сделал вид, что парализован. Его стащили с нар и выволокли в дверь.
Антон имел способность видеть даже с закрытыми глазами, так называемым, периферийным зрением. Надзиратели понесли его к черному транспортному грайверу, пользующийся у заключенных самой дурной славой. Того, кого увозили на нем, больше уже никто не видел.
Затащив в тесную клетушку грузового отсека, его бросили на пол. Двое охранников сели вместе с ним, один поставил на него ноги в грязных ботинках.
Черный грайвер резко взмыл в воздух, в тот же момент спецназовец ожил. Первому досталось тому, кому вздумалось поставить на него ноги. Он с такой силой дернул за них, что охранник сверзился с лавки и со всей силы приложился головой. Но сразу не вырубился, шлем защитил.
Тогда спецназовец сорвал с него шлем и приложил еще раз.
Второй охранник в это время бестолково раз за разом бил его электрошокером, удивляясь, почему тот не действует. Он тоже был в шлеме, но Антон не стал снимать его, ударил в горло, а потом со всего маху засунул под лавку, где охранник намертво и заклинил в своем громоздком обмундировании.
Между кабиной с двумя пилотами и арестантской находилось оконце, забранное решеткой. Одним махом Антон оказался на ногах, просунул руки сквозь решетку, и, захватив головы стражников, с силой столкнул между собой.
Один отключился сразу. Сержант оказался покрепче, откинулся к дверце и выхватил галакс. Антон, не имея возможности достать его рукой, мгновенно развернулся, просунул ногу и вышиб оружие. После чего уперся стопой охраннику в шею.
Придавленный к двери, сержант нашаривал упавший галакс и случайно надавил на ручку двери. Та не замедлила распахнуться, а так как Антон продолжал давить, то сержант вывалился наружу.
Потерявший управление грайвер зашатало по всему диаметру тоннеля, и он понесся, теряя закрылки и другие запчасти. Антон попытался достать до штурвала рукой и не достал. Тогда сорвал с ноги ботинок и задействовал ногу.
Нога у него по милости производителей обладала повышенной пластичностью, и несложные операции он ею мог выполнять.
Антон продолжал корректировать полет по зажегшейся цепочке огней, указывающей курс. Тюремщики и не догадывались, что грайвер захвачен.
Грайвер, получивший команду от стационарного компьютера, послушно сел и подсоединился к пешеходному шлюзу. Люки автоматически открылись, и Антон поспешил проникнуть в кабину и, стащив форму с пребывающего в беспамятстве стражника, в нее облачиться.
Не успел он переодеться, как появился новый надзиратель.
— Где Фалкон? — Спросил он. — Почему ты только один? Где твой напарник?
Надзиратель попался ушлый, сразу прочухал ситуацию и схватился за кобуру. Антон схватил его за шкирняк и двинул головой об борт.
Было острое желание залезть в грайвер и дать газу, но спецназовец твердо решил без Ивана не уходить.
Задействовав внутренний коммуникатор, он выяснил, где заточен искин.
— Это совсем недалеко! — обрадовался он. — В кабинете федерального маршала.