– Какие ругательства? – покраснела Лена.
– Ну, то что они сейчас говорят, ты хотя бы понимаешь?
– Нет, – призналась Лена.
– Мы такие слова в ульпане не учили. И они так быстро говорят, что я ничего не разберу. А я так радовалась, что хоть у них иврит пошел.
–Беда, – сказала Аяла. – Между вами уже вырастает стена непонимания.
Посидели еще немного. Аяла съела еще одну оливку, а радостные девочки быстро опустошили все тарелки с деликатесами.
Когда по законам приличия можно было расходиться, Аяла поднялась, вежливо поблагодарила за прекрасный вечер и направилась к двери.
– Пошла вон, – громко прокричала ей Лена на иврите.
Аяла вздрогнула и обернулась.
– Почему?! Пошла вон, – уже менее уверенно повторила Лена. Ну,типа «Welcome».
– Да ты перепутала глаголы, – улыбнулась Аяла. – Надо говорить не «пошла вон», а «приходи еще».– Прости, прости, – Лена от стыда даже стала заикаться. – Конечно, «приходи еще»!
– Опозорились по полной программе, – вынесла свой вердикт Вера, когда дверь за Аялой закрылась.
– Теперь она пойдет к своим грушевым подружкам, и они от души посмеются над двумя русскими дурами.
Но Аяла не пошла к подружкам, она даже не пошла домой, где ждал ее сын.
Воспоминания душили ее. Аяле хотелось побыть одной. Опять и опять она видела перед собой своих родителей, таких странных и нелепых в израильской жизни. С их жутким акцентом, страшными ошибками в иврите. Да что там иврит! Эти постоянные запахи в кухне от тушеной капусты и других дурацких европейских блюд. Она вспоминала, как стеснялась приглашать подружек к себе домой. Как стыд сковывал ее, когда мама приходила на родительское собрание в школу. Мама так хотела понравиться учителям и от этого выглядела еще более смешной. А отец! Его постоянные ненужные подарки: какие-то старомодные платья, ленты, которые он с такой радостью приносил им в день зарплаты.
Она уже давно раскаялась в том, что жестоко смеялась над родителями. Так зачем же судьба снова свела ее с этими «русскими»?! Теперь они, как живой укор, будут каждый день маячить перед ней.«Что ж, – подумала Аяла, – видно, надо пройти и через это испытание».
Встреча Нового года
Время шло, а подружиться с местным населением так и не удавалось. Но «русские семьи» не сдавались. Они твердо решили влиться в израильское общество. А тут нашелся повод – конец декабря! И «русские» решили устроить кибуцникам праздник – настоящую встречу Нового года в лучших советских традициях. Планировалось, что это будет радостный сюрприз и поэтому все приготовления держались в строжайшем секрете. Даже дочки Лены, даже болтушка Вика, ни словом, ни намеком не обмолвились с кибуцными детьми о грядущей радости.
В тайне нарвали на пустыре и принесли, спрятанными в пакетах, ветки туи для самодельной елки. В тайне вечерами клеили с девочками елочные игрушки. В дело шло все: красочные обертки, нарядные коробочки из-под конфет и вафель, фантики, ленточки, найденные Мариной на помойке, и даже картонные рулончики от туалетной бумаги. Из шубы Лены, зачем-то привезенной с Камчатки, и ее оренбургского платка, подаренного родней во время проводов, соорудили наряд для Саши, играющего роль Деда Мороза. Роль Снегурочки захватила себе Верочка. Подходящих нарядов у нее был целый чемодан, но, по мнению Лены, она выбрала слишком короткую юбку и слишком сексуальные колготки. Но портить всем радостное настроение из-за таких мелочей Лена не стала.
Сложнее всего дело обстояло с подарками. Решили не жадничать и выделили из скудного семейного бюджета по сто двадцать шекелей. В Тверию за подарками поехали все вместе, выбирали разумно, не спеша, учитывая вкусы каждого. Потом в нескольких сумках, чтобы не вызвать подозрений у кибуцников, принесли все это богатство в дом Лены, где планировалось устроить новогодний бал. Чуть не забыли про мешок для подарков, но в последний момент приспособили для этих целей наволочку, тоже украшенную вырезанными из бумаги звездочками и снежинками. Тридцать первого декабря после обеда наглухо закрыли жалюзи, и при свете электрической лампочки украсили «залу».
Все празднично оделись. Девочек Лена нарядила в самые лучшие шелковые платья, привезенные с Камчатки и пролежавшие все это время без надобности на верхней полке шкафа. Сделала красивые прически, завязала банты и даже, пренебрегая принципами строгой матери, подкрасила девочкам губы своей помадой и подвела тушью ресницы.
В этом маленьком домике в горах, на родине Иисуса Христа, царила настоящая праздничная атмосфера Советского Нового года.
Приглашать кибуцников вызвался Женька. Остальные боялись, что сильный горячий ветер, неожиданно налетевший из пустыни в эту и так совсем неснежную новогоднюю ночь, испортит их наряды и прически.