В зоопарке оказалось всего семь зверей. Инар Сарматович, отец Лисенка, грубо выразил недовольство таким скудным составом парка и посетовал, что зря потратил четверть зарплаты на «облезлых козлов и их полудохлых зверюг». Жирный, бородатый кассир лишь буркнул что-то себе под нос, пробил билеты и открыл калитку на территорию импровизированного парка.
В ржавых клетках сидели медведь, горилла, две лисицы, павлин, а при входе мирно пасся флегматичный ослик с облысевшим брюхом.
Девочка сразу же подбежала к бурому гиганту и присела в реверансе. Косолапый даже не взглянул на посетительницу, уныло выковыривая остатки еды из ведра.
Со стороны вольера с лисицами послышался истошный вопль.
– Смотри- ка, Лисенок, твои сородичи тебя почуяли, – почесав макушку ребенка, сказал отец.
– Па, почему сородичи? Я же человек, – недоумевала девочка в кружевных гольфах и клетчатом платье.
Он кивнул, взял ее за руку и потянул к клетке с рыжими лесными хищниками. В центре прицепа автомобиля с решетками вместо стен стояло массивное бревно, на металлическом полу лежали стопки травы.
Рыжие хвосты так и мелькали по вольеру, звери метались, будто учуяли добычу или грозного соперника. Вдруг обе лисицы остановились и настороженно повернули мордочки в сторону людей. Глаза цвета меди буквально просверлили дыры в ребенке и Инаре. Гробовая тишина спустилась на зверинец.
Лисица на бревне повернула голову в сторону медведя, прошипела и прижала уши к узкому, грациозному черепу. Предупреждающий рев послышался со стороны великана. Вторая лисица пулей метнулась к ближайшей решетке и попыталась вылезти из заточения: она заскребла когтями решетку и пол, принялась пихать узкий нос между прутьев.
Алисия напугалась, что рыжая хочет освободиться и укусить ее, громко заревела и уткнулась носом в шорты отца. Инар вытер слезы платком, разочарованно назвал ее трусихой и повел домой.
– Женщина, ты спишь? Нам скоро собираться в путь, – громко и безапелляционно заявил Гвин, тряся Лису за плечо.
– Меня Аля зовут, идиот, – пробурчала попутчица. Легкий шлепок по затылку быстро привел ее в себя.
– Эй, ты чего?
– Думай, когда размыкаешь губы или вовсе этого не делай.
8.
Чем глубже спускались напарники, тем насыщенней становился свет от стен пещеры, из алого он превратился в фиолетовый, а затем в бирюзовый. Мелкие переливающиеся вкрапления больше походили на разноцветные звезды, чем на части каменистой породы. Дух захватывало от такого великолепия.
Клыки Гвина практически исчезли, или он просто тщательно их прятал за полными, неулыбчивыми губами. Когти стали в разы меньше, но полностью не исчезли. Звероподобный друг отмалчивался и не открывал Але тайн своей трансформации, зато вдоволь накормил мясом горного вепря и перевязал нити на самодельной обуви. Этого в данной ситуации оказалось достаточным, чтобы она помалкивала и шла рядом с двухметровым получеловеком.
– Расскажи о себе, – попросил мужчина.
Девушка хмыкнула.
– Клинья подбиваешь? – спросила она в ответ.
Судя по выражению лица, он не понял вопроса, поэтому только отрицательно покачал головой.
Молодая землянка без особо стеснения стала выкладывать Гвину свою историю. За годы, проведенные в пьяном угаре, у нее накопилось немало любопытных, смешных и грустных историй про то, как товарищ свалился в открытый люк, залитый лужей, и ей с Седым пришлось выдворять старика, про просроченные пирожки из Мака, которые они продавали прохожим, про жизнь дочери, родившейся с пороками внутренних органов. Казалось, трагическая история ничуть не задела Гвина, он даже не взглянул в ее сторону, услышав про мучительную смерть малышки. Бесчувственный оборотень, что еще сказать.
Каменные своды стали снижаться, теперь проход напоминал вытесанный руками древнего человека туннель. Сомнений не было: они вошли на территорию разумных существ.
Через сотню метров Гвин остановился и жестом показал, чтобы Аля помалкивала. Впереди померещился свет от пламени, желтые тени заплясали на ровной поверхности стен. Путешественники прижались к холодному камню стен, спрятали свое огниво и притихли.
Только сейчас Алисия разглядела, что тоннель, по которому они шли, был теперь не единственным, в него врезались пять или шесть искусственно созданных дорог, образуя лучи солнца, которые соединялись в одной точке. Как раз сейчас в центральную залу вышло трое мужчин с лампой, кирками и лопатами в руках.
В голове ожили фантазии детства о горняках прошлого века. Картинки явились перед ней во всей красе: замасленные рубахи небрежно заправлены в широкие штаны, неухоженные бороды густо покрыты пылью, на грязных лицам поблескивают белки глаз. Остальные детали внешности интриговали куда больше. Рост аборигенов не превышал полутора метров, хотя ширина плеч и бурная растительность на лице выдавала в них зрелых мужчин. В непропорционально крупных ушах было вставлено с десяток крупных золотых колец.