(Разрезает веревку)
Я это платье видел, и не раз...
Увы! Горацио мой, любимый сын!
15 Нет, нет, не так: он прежде был мне сын.
Так это ты на помощь звал меня?
О, говори, коль искра жизни есть!
Я твой отец. Так кто мое дитя
Убил?[135] Иль дикий зверь, не человек,
20 Невинной кровью напитался здесь,
Оставив труп истерзанный в саду,
Чтоб среди мрачных полночи теней
Тебя я орошал потоком слез?
О небеса, зачем вы ночь создали?
25 Ведь днем свершился б этот грех едва ли.
Земля, как ты могла не поглотить
Того, кто дом посмел мой осквернить?
В чем перед Небом, сын, ты провинился,
Что, не начавши жизнь, ты с ней простился?
30 Мясник кровавый, кто ты, где ты есть,
Как мог ты доблесть задушить и честь?
О горе, неизбывная кручина —
Горацио потерять, родного сына!
Входит Изабелла.
Изабелла
Тревожно мне. Куда ушел мой муж?
35 Иеронимо!
Иеронимо
Ты, Изабелла, мой продолжишь плач:
Умолкли стоны, не осталось слез.
Изабелла
Что за беда...[136] Горацио, мой сынок!
На жизнь его кто покуситься мог?
Иеронимо
40 Когда б я знал, кто это преступленье
Свершил, мне душу б облегчило мщенье.
Изабелла
Так скрылся он? И сына тоже нет?
О лейтесь, слезы, океаны слез,
О вздохи, бурю поднимите вы!
45 Ведь буйство — спутник горестных потерь[137].
Иеронимо
О роза, сорванная раньше срока[138],
Сынок, ты предан был — не побежден.
Вот поцелуй. Словам мешает стон.
Изабелла
Прикрою нежно глаз его зерцало,
50 Что мне всегда отраду даровало.
Иеронимо
Ты видишь окровавленный платок?
Пока не отомщу, со мной он будет.
Ты видишь, как из ран сочится кровь?[139]
Не отомстив, не погребу я тело.
55 Тогда возрадуюсь среди скорбей,
Но откажусь от скорби не скорей.
Изабелла
Но справедливость есть на Небесах[140].
Карать лишь время властно и судить,
Поможет время этот грех раскрыть.
Иеронимо
60 Стенанья, Изабелла, прекрати
Иль хоть на время, я прошу, уймись.
Так мы раскроем заговор скорей
И не избегнет мщения злодей.
Давай его поднимем, помоги.
(Приподнимают тело)
65 Я прочь его отсюда унесу,
Но прежде речь над ним произнесу.
О aliquis mihi quas pulchrum ver educat herbas
(налегает грудью на острие меча[141])
Misceat, et nostro detur medicina dolori;
Aut si qui faciunt annorum oblivia, succos
70 Praebeat. Ipse metani magnum quaecunque per orbem
Gramina Sol pulchras effert in luminis oras;
Ipse bibam quicquid meditatur saga veneni,
Quicquid et herbarum vi caeca nenia nectit:
Omnia perpetiar, lethum quoque, dum semel omnis
75 Noster in extincto moriatur pectore sensus.
Ergo tuos oculos nunquam, mea vita, videbo,
Et tua perpetuus sepelivit lumina somnus?
Emoriar tecum, sic, sic juvat ire sub umbras.
At tamen absistam properato cedere letho,
80 Ne mortem vindicta tuarn tum nulla sequatur[142].[143]
(Отбрасывает прочь меч и уносит тело[144],)
Андреа
Ты думаешь, мне сей приятен вид?
Я ждал, что будет Бальтазар убит,
А вместо этого мой друг убит,
И Бель-Империи пришлось страдать,
5 Кто был на свете мне милее всех,
Поскольку я был ей милее всех.
Месть
Рожь зелена — ты урожая ждешь.
Будь терпелив — не торопи конец.
Созреет рожь — тогда возьмем мы серп.
10 Спокойно, мы не зря пришли сюда.
Увидишь: Бальтазара ждет беда[145].
Входят вице-король Португалии, придворные, Вилуппо.
Вице-король
О злое положенье королей[147],
Что средь сомнений правят и тревог!
Мы восседаем в гордой вышине,
В то время как под нами все кипит.
5 Но колесу Фортуны короли
Подвластны тоже[148]. Нам не в радость власть,
Поскольку мы боимся вниз упасть.
Не так колеблет ветер глади волн,
Как иногда Фортуна треплет нас,
10 Родящих страх, страшащихся любви,
Хотя любовь и страх нам равно лесть.
Вот вам пример, взгляните: ваш король
Лишился сына волею судьбы,
Единственного отпрыска в роду.
Первый придворный
15 Не думал я, что Алессандро столь
Отравлен адской злобой, но теперь
Я вижу, что слова с делами врозь
И правду на лице нельзя прочесть[149].
вернуться
О, говори, коль искра жизни есть\ | ...Так кто мое дитя | Убил?. — Лексическое соответствие обнаруживают в монологе Ричарда Глостера после убийства Генриха VI (см.: Шекспир У. Генрих VI. Ч. 3. Акт V, сц. 6, 66—67). Ср. в пер. Е. Бируковой: «Когда хоть искру жизни сохранил ты, — | В ад, в ад ступай и расскажи, что я | Тебя послал туда». Лексическое схождение Шекспир дополняет смысловым контрастом.
вернуться
Что за беда... — Прерванная реплика Изабеллы: она начинает спрашивать мужа о причине горестных стенаний, как вдруг замечает тело сына.
вернуться
Ведь буйство — спутник горестных потерь. — Далее следует Дополнение первое (см. с. 131—133 наст. изд.). Об авторстве дополнений и об их соотношении с первоначальным текстом Кида см. с. 215—221 наст. изд.
вернуться
О роза, сорванная раньше срока... — Этот образ вновь использует Кид в «Солимане и Перседе» (акт V, сц. 4) и У. Шекспир в «Генрихе IV» (Ч. 1. Акт I, сц. 3, 175). Шекспировский герой Хотспер сравнивает убитого короля Ричарда II с вырванной с корнем «сладостной розой» и противопоставляет ему «терн, язву Болингброка» (ст. 175—176. Пер. Е. Бируковой). Однако сравнение человека и его жизни с розой было общим местом в литературе эпохи и не доказывает заимствования:
Мы по розе видим ясно
Нашу участь, и прекрасно
Понимаем жизни ход:
Роза утром зацветает,
А под вечер увядает.
Чуя старости приход.
(Алан Лилльский. О бренном и непрочном естестве человека. Пер. Ф. Петровского)
вернуться
Ты видишь окровавленный платок ~ Ты видишь, как из ран сочится кровь?. — Иеронимо дважды клянется отомстить, порукой тому платок и непогребенное тело Горацио. Высказывалось мнение, что платок и перевязь (или шарф), снятая Горацио с мертвого дона Андреа, — один и тот же предмет. Однако текст не подтверждает это тождество: предметы устойчиво обозначаются разными по значению словами. Кроме того, в передаче Бель-Империей перевязи дона Андреа Горацио заключался особый смысл посвящения в рыцари (см. примеч. бб к акту I). Обагренный кровью платок — частый предмет реквизита у елизаветинцев. Шекспир в «Генрихе VI» использует платок, смоченный мстительной королевой Маргаритой в крови Ретленда, но делает это иначе. «В кровь отрока ты окунула ткань, — | А я слезами смою эту кровь», — говорит его прежде не менее кровожадный и мстительный, а теперь окруженный врагами и умирающий отец (Шекспир У. Генрих VI. Ч. 3. Акт I, сц. 4, 157—159. Пер. Е. Бируковои).
вернуться
Но справедливость есть на Небесах. — Смысл слов Изабеллы в том, что, поскольку Небеса справедливы, убийство не может быть сокрыто («murder cannot be hid») и имена преступников рано или поздно станут известны.
вернуться
...(налегает грудью на острие меча)... — Даже если не все зрители публичного театра хорошо понимали латынь, им должен был быть ясен общий смысл действий героя. Латинский монолог касается выбора между смертью и местью. И в то же время эта мизансцена, напоминающая ритуал погребального плача, визуально отсылает к образу соловья с шипом, приставленным к груди (см. примеч. 20). Не песнь, но плач-заклинание подходит случаю. Иеронимо будет оплакивать сына, пока не отомстит. Смысл жизни соловья — любовь, смысл жизни Иеронимо — месть.
вернуться
Травы смешайте, прошу, благолепной весны приношенье,
Чтобы лекарством из них врачевать наше страшное горе,
Или питья дайте мне, что забвенье о прошлом дарует.
Мир целиком обойду, срывая любые растенья,
Волею Солнца проросшие в дивных обителях света.
Яду я выпью, какой лишь замыслит и сварит колдунья,
Разные травы скрепив потаенною силой заклятья.
Все я покорно снесу, даже смерть, чтобы всякое чувство
Умерло раз навсегда в моем сердце и так уж умершем.
Значит, уж в очи тебе, о жизнь моя, не загляну я,
Дивный твой светоч угас под сна вековечным покровом?
Пусть я с тобою умру, да, пускай мы во мрак внидем вместе.
Нет, поддаваться нельзя мне мечтам о погибели скорой,
Чтоб не оставить твою неотмщенной вовеки кончину (лат.).
вернуться
Травы смешайте ~ кончину. — Смесь заимствований из Лукреция, Вергилия, Овидия, Тибулла и строк, сочиненных Кидом и стилизованных под классическую поэзию.
вернуться
...и уносит тело. — Скорее в ремарке должно стоять «уносят тело», поскольку Изабелла все еще на сцене, и перед латинской речью Иеронимо они лишь «приподняли» его. Считается, что причиной неясности действий и непоследовательности сценических указаний в данном случае могли быть: а) авторская правка текста, б) ошибки издателя, в) наличие двух версий финала второго акта — сценической (без латинской речи) и печатной. Вместе с тем ремарки — как они есть — вполне позволяют сыграть эпизод на сцене: пока Иеронимо произносит монолог и отбрасывает меч, приподнятого обоими родителями Горацио поддерживает одна Изабелла, а затем Иеронимо в сопровождении жены на руках уносит со сцены тело сына. Неподвижная в продолжение всей речи Иеронимо фигура Изабеллы с телом Горацио, вероятно, должна была вызвать у зрителя ассоциацию с канонической скульптурной композицией, которая известна под названием «Пьета» (сцена оплакивания Богоматерью снятого с креста Спасителя).
вернуться
Рожь зелена — ты урожая ждешь ~ Бальтазара ждет беда, — Вся образность этого монолога Мести (harvest (жатва) — сот (зерно) — end (конец) — sickle (серп) — ripe (зрелый)) связана с мотивом конца света, который будет развит в теме «гибель Вавилона» в финальном спектакле, поставленном Иеронимо (акт IV, сц. 1, 195— 198; сц. 4).
вернуться
Действие в этой сцене происходит при дворе вице-короля Португалии.
вернуться
О злое положенье королей... — Адаптация первого выступления хора из трагедии Сенеки «Агамемнон» (ст. 57—73, 101—102). Ср. в пер. С. Ошерова: «О фортуна, как ты морочишь царей | Изобилием благ!..»
вернуться
...колесу Фортуны короли | Подвластны тоже. — См. примеч. 57 к акту I. Здесь Кид использует образ «колеса Фортуны».
вернуться
...слова с делами врозь | И правду на лице нельзя прочесть. — Для придворного открытие, что Алессандро оказался обманщиком и лицемером.