С этими словами она исчезла, а Хват еще долго стоял на пороге кошары, вслушиваясь в шум дождя. Почему-то ему казалось, что прощальная тирада чеченки должна завершиться раскатами ведьмовского хохота, но лишь водяные струи шуршали вокруг, монотонно, как в начале Всемирного потопа.
Хват велел себе проснуться в два часа ночи и открыл глаза как раз вовремя, что его абсолютно не удивило. Привычка – вторая натура.
Он осторожно повернул голову. Алиса спала, прижавшись спиной к его боку, будить ее ужасно не хотелось, но он все же потрепал ее по плечу:
– Подъем, эй… Просыпайся.
– С ума сошел? – заныла она, пытаясь свернуться на сене калачиком.
– Не спать. – И до сих пор в голосе Хвата было трудно распознать хотя бы одну нежную нотку, а теперь его тон сделался и вовсе безжалостным. – Не спать, тебе сказано.
– В чем дело? – спросила Алиса, беспрестанно хлопая ресницами. – Неужели приступ непреодолимой страсти? – Она энергично потянулась, сделавшись похожей на кошку, опрокинувшуюся на спину.
Хват поспешно отвел взгляд и сказал:
– Мы уходим.
– Куда? – изумилась Алиса.
– Неважно. Просто уходим.
– Вот прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – кивнул Хват.
– Ночью?
– Если тебе не хочется уходить ночью, то можешь назвать этот час предрассветным. Так будет поэтично.
– Но там мокро! – сопротивлялась сонная Алиса. – Мы промокнем и простудимся.
Хват взял ее за плечи, развернул к себе лицом и сказал, отчетливо выговаривая каждое слово:
– Черная вдова, которая бросалась на нас с вилами, уже наверняка направила сюда каких-нибудь своих недобитых родственников. Это даже хорошо, но оставаться здесь нельзя. Насморк пройдет. Смерть – никогда.
– Ты сказал: «это даже хорошо»? – недоверчиво спросила Алиса.
– Именно так.
– Тебе не терпится уничтожить еще десяток-другой чеченцев?
– Этим займутся другие, – сказал Хват.
– Кто?
– Скоро все узнаешь. А теперь собирайся.
– Бедному жениться – только подпоясаться, – пожала плечами Алиса, поднимаясь на ноги.
Дождь давно закончился, тучи уплыли в неведомые края, лунное сияние проникало в кошару сквозь каждую дыру, освещая ее молочным призрачным светом. Выбравшись наружу первым и дождавшись Алису, Хват вручил ей трофейный «АКМ», сопроводив жест словами:
– Стрелять я тебя учил, так что будь добра носить оружие сама.
– У тебя автомат лучше, – завистливо сказала Алиса, пристраивая «АКМ» на плечо.
– «Калаш» как «калаш». – Хват хмыкнул.
– У него рожок больше, чем у моего.
– Соображаешь.
– Тут ума большого не надо.
– Ум нужен везде, – возразил Хват. – Смекалка тоже. Вот, гляди, это магазин от ручного пулемета Калашникова. Емкостью на пятнадцать патронов больше, чем автоматный, в него помещается 45 штук. – Излагая шепотом эти премудрости, Хват медленно двигался вокруг кошары, вглядываясь в темноту. – Жаль только, что калибр у патронов 5,45, а не 7,62, как раньше, – продолжал он. – Это наши конструкторы во время войны в Афгане намудрили, на американскую винтовку «М-16» ориентируясь. Но у «пятерочки» рикошет больше и пуля из стороны в сторону телепается. Траектория, как бык поссал… Гм.
Смутившийся Хват осекся.
– Очень познавательно, – степенно кивнула Алиса. – Спасибо за науку, Михаил. Особенно мне понравилось сравнение с быком. Так и вижу его, идущего по дороге, огромного, важного, пока…
– Тс-с! – Предостерегающее шипение было дополнено красноречивым прикладыванием пальца к губам. – Не время и не место болтать о всяких пустяках.
– Молчу-молчу. Но все же бык…
– Еще одно слово, и я поведу тебя через самые густые заросли, которые нам попадутся по дороге, – предупредил Хват. – Это будет что-то вроде отрезвляющего душа. А потом мы устроим марш-бросок километров эдак на десять. И завтракать будем в ужин, причем не сегодня, а завтра.
– Я больше не буду представлять себе быка, – сказала Алиса голоском маленькой послушной девочки. – Я лучше буду представлять тебя, Миша. Ты идешь по дороге. Ничего не телепается, все чинно, благородно…
Вместо того чтобы рассердиться, Хват смешливо фыркнул. Не часто ему встречались девушки, с которыми он чувствовал себя так легко и свободно, и Алиса была одной из них. Нет, не просто одной из них. Самой лучшей.
Переход через залитую лунным светом равнину производился короткими перебежками. Припадая к влажным валунам, Хват косился на во всем подражающую ему Алису и думал, что они могли бы быть отличной парой. А совершая очередной рывок, он не на секунду не забывал о том, что она рядом, и невольно подлаживался к ее манере бега. Довольно странное занятие для спецназовца, находящегося на вражеской территории.
– Здесь остаемся, – сказал Хват, когда они достигли скалистой гряды и, пройдя около полукилометра на север, наткнулись на удобную во всех отношениях расселину. – Там должно быть сухо. – Он указал на каменистый козырек, напоминающий обломок гигантской пемзы. – Ложись спать.
– Светает, – тихо сказала Алиса, оставшись рядом. – Сто лет не видела утреннюю зарю. Жалко пропускать.
Хват хотел напомнить ей о необходимости полноценного отдыха, но вместо этого смущенно кашлянул и признался:
– Мне тоже.
– Сейчас тут тишь, да гладь, да божья благодать, – задумчиво промолвила Алиса, подпирая кулаком подбородок. – А скоро будет война. Стрельба, взрывы, черный-черный дым в небе…
– Как ты догадалась? – спросил Хват.
– Чего же от тебя еще ждать? Мне только интересно, как ты все это собираешься устроить.
– А хочешь небольшую лекцию на отвлеченную тему?
– Если о любви и дружбе, то я вся внимание, – сказала Алиса.
– Моя тема более универсальная, – усмехнулся Хват, неотрывно следя за покинутой кошарой и подступам к ней. – Вот ты упомянула любовь и наверняка убеждена, что она касается только двоих людей, объединенных взаимной привязанностью. Это не так. Повсюду и всегда задействованы три, а не две силы.
– Ты имеешь в виду любовный треугольник?
– Да нет же, – отмахнулся Хват, после чего попытался кратко изложить теорию, усвоенную на специальных курсах по обучению воздействия на людей.
По его словам, вся вселенная, от мельчайшей молекулы до величайшей звезды, являлась результатом сочетания трех противоположных сил. Большинство так называемых образованных людей, утверждал он, принимают во внимание лишь две силы: действие и противодействие, положительный и отрицательный заряд, инь и ян, тьма и свет. На самом же деле лишь наличие третьей силы позволяет первым двум произвести тот или иной эффект.
– Древние называли это «законом трех». – Хват растопырил перед глазами слушательницы соответствующее количество пальцев. – Предположим, некий поп-артист пытается избегнуть больших неприятностей, возникших у него после посиделок в казино. Хотя он и законченный подонок, его намерение можно считать положительной, активной силой. Нежелание оппонентов простить ему карточный долг будет силой пассивной, или отрицательной. – Хват свел вместе указательные пальцы левой и правой руки, демонстрируя, как они упираются друг в друга, не в состоянии преодолеть встречное сопротивление. – Так может продолжаться бесконечно долго, пока не возникнет третья сила, нарушающая сложившийся баланс.
– Например? – вырвалось у Алисы.
– Например, на помощь проигравшемуся артисту приходит его жена, – сказал Хват. – Она, эта жена, сталкивается с чеченскими террористами, но вмешательство третьей силы в моем лице нарушает баланс. И так далее, и так далее. Это может продолжаться бесконечно долго.
– Глупости. Есть масса примеров, когда достаточно взаимодействия лишь двух противоположных сил.
– Да? – вежливо удивился Хват. – Звучит интригующе, но хотелось бы услышать хотя бы один такой пример.
Брови Алисы нахмурились.
– Возьмем двух самых обыкновенных людей, – заговорила она. – Один берет в руки нож или пистолет и убивает другого. Мотив в данном случае значения не имеет. Важен лишь результат.