Холодок из ног стремительно расползся по всему телу.
— Почему не должно? — удивился Ивар.
Ученый снисходительно усмехнулся.
— Возьмем кошку с собакой: они родом с Земли, как и мы. Но скреститься естественным путем не смогут, никак. Их геном слишком разный, хоть и состоит из одинаковых химических соединений. Что уж говорить о существах родом из разных биомов? Такое невозможно без целенаправленного вмешательства.
— Но вы сказали, что следов модификации нет?
— Именно! Геном идеально чистый, без маркеров, которые бы подсказали, что есть какие-то правки. Поэтому я делаю вывод, что речь об обычном смешении. Но ДНК отца настолько совершенна, что умеет вырезать из материнской ДНК, каким-то непостижимым для меня образом, часть последовательности и оставлять, судя по всему, только то, что отвечает за будущий облик ребенка. То есть, вас, — он указал на Розали. — А все остальное — уже от отца. Я уверен, что вы совсем иначе воспринимаете мир. Может, видите необычные цвета, которых другие люди не знают? Или…
— Так! — прервал его Ивар. Он легонько коснулся плеча Розали. — Мы здесь не в подопытных играем. Давайте резюмируем все, что вы сказали. Кто ее отец? Кто хотя бы отдаленно мог такое с ним сделать? Может, в Самборе ставят такие эксперименты?
— Исключено, — ученый замотал головой и одним глотком осушил кружку. — Тамошняя наука на век позади нашей. А уж наша — на тысячу лет позади той, которая создала этот геном. Со всей ответственностью заявляю: в рамках известных мне технологий и подходов ни на что подобное мы не способны. Более того: это незаконно — Конвенция по сохранению Homo Sapiens запрещает вмешательства такого уровня. Иначе бы мы перестали существовать как вид, а я думаю никому этого не хочется — мы и так друг друга убиваем миллиардами. Что уж говорить о ком-то лишь отдаленно похожем.
— Вы же понимаете, что законы — это не для всех?
— Конечно! Честно? Я бы сам хотел посмотреть на лабораторию, которая может такое сотворить… без обид, — он примиряюще поднял руки. — Но перед тем, как создать ее, нужны долгие, дорогие и целенаправленные усилия целого института. Это бы всплыло — в статьях, исследованиях, арестах даже. Мы умеем многое, но до этого нам далеко. Уж поверьте.
— То есть… — неуверенно протянул Ивар. — Вы хотите сказать…
— Я даже не верю, что говорю вслух, но ваш отец или жертва пришельцев из другой галактики, или сам пришелец.
Розали вздрогнула и что-то с лязгом сломала в считывающем аппарате.
— Звучит как безумие, — с натянутой улыбкой заметил Ивар.
— Думаете, я не знаю? Я это сказал!
Оба не очень искренне рассмеялись.
— Что можете поведать насчет возможных проблем? Есть шанс, что у девушки будет аллергия на определенную еду или…
— Не думаю. Хотя я так говорю, будто по галактике разгуливает много приш… — он посмотрел на Розали и осекся. — Подозреваю, что этот вариант уже был учтен. Я бы скорее волновался о том, что скажет правительство, когда узнает.
— Мы подумаем, как это правильно подать… Ну, ладно, спасибо за информацию, на сегодня достаточно.
— Что, это все? — ученый вскочил и опрокинул кружку. — Я же провел только поверхностный анализ! С вашей помощью мы сможем…
— Это все, мой друг, — отрезал де Карма. — Теперь я жду, что вы удалите данные и забудете о нашем существовании.
— Но ведь…
— Всему свое время. Обещаю, что свяжусь с вами, как только разберусь кое с чем.
— Очень на это надеюсь. Мне обязательно удалять результаты? Я могу все обезличить…
— Обязательно.
Ивар достал из кармана пластиковый брусочек и протянул собеседнику.
— За хлопоты. И на будущие научные открытия. Все анонимно.
Парень вздохнул и провел рукой над голограммой. Из стола выскочил маленький прямоугольный носитель с данными и де Карма обменял его на свой.
«Удаляю» — сообщила голограмма через секунду. Когда фантомное изображение опустело и предложило «предоставить ткань на анализ», Ивар дружелюбно улыбнулся.
— Был рад встрече, — кидонианец похлопал ученого по плечу.
— И я…
Что же, теперь понятно, почему мать бросила ее в детдоме. Узнать, что отец твоего ребенка из другой галактики… это мало кого оставит равнодушным.