- Друзья, господина Этли, - ядовито произнес Оттик. – Эй, Этли, вставай, там хмырь какой-то хочет тебя видеть. Судя по описанию тебя.
- Это по каким? – спросил Этли одеваясь.
- Слышь, Этли, - зло загудел Волган. – Иди уже отсюда, дай поспать.
И ни капли этого здоровенного лба не беспокоит, что вчера они с Лавеной сами мешали ему спать.
Этли вышел из комнаты.
- Точно там меня ищут? – вновь спросил он Оттика, теряясь в догадках кому он мог понадобиться посреди ночи.
- А у кого здесь рожа располосованная и взгляд будто ему кочергу засунули…
Под взглядом Этли трактирщик умолк.
Они вдвоем подошли к двери.
- Кто спрашивал Аскеля Этли? – громко произнес бывший наемник.
Отпирать дверь первому встречному-поперечному, ночью, да на Языке, не самое лучшее решение.
- Это я, Тин, слуга господина Акуна.
Этли нахмурился. Чего это больному на голову торговцу понадобилось от него ночью. Небось еще припишет пропажу монет. Вот же, больной на голову мухоблуд. Подумав, Этли шепнул Оттику:
- Дай-ка, мне кочергу из очага, засуну этому шутнику в одно место.
А незваному гостю крикнул:
- Сейчас открою.
Оробевший Оттик подал ему кочергу.
- Может парней позвать? А лучше вовсе не открывай.
- Да не, я так, на всякий случай.
Этли открыл дверь. Свеча Оттика осветила худое лицо слуги. Лицо Тина было каким-то бледным, а в глазах застыл страх.
- Ты как нашел меня?
- Был в этой таверне недавно, видел, как ты снизу подымался.
Этли прислонил кочергу к стене и шагнул наружу.
- Все в порядке, Оттик, иди спать, - сказал он трактирщику. – И свечу оставь мне.
- Да, как я в темноте пойду?
- Не будь таким скалдырем, Оттик.
Этли забрал свечу у хозяина заведения и захлопнул дверь. На улице было прохладно, но желания приглашать Тина в дом у Этли не было. Вроде и не виноват он, что хозяин у него такой дурной, но ведь двинулись они, с тем вторым, лохматым, чтобы исполнить приказ. Кого другого так и выкинули бы в дорожную пыль, еще б посмеивались потом.
- Чего надо? – спросил Этли.
- Ввоот, - Тин протянул ему какой-то сверток.
- Что это?
- А ты посмотри.
Этли поставил свечу на перила и взял сверток, сразу же сообразив, что находится внутри. Он развернул ткань. Да, он не ошибся – в мешковине скрывался корд! В ножнах и с перевязью.
- Хозяин просит тебя прийти, - вдруг зашептал Тин. – Если согласишься, то клинок твой, забирай.
Этли посмотрел на корд.Искушение было страшным, так хотелось получить в руки добротный клинок. Но связываться с хозяином оружейной лавки ему не хотелось, пускай катиться козе в трещину со своими проблемами.
- Мне нет дела до твоего хозяина, - холодно произнес Этли.
- Нет-нет, не Акун тебя зовет, молодой хозяин – Витор, тот мальчик, что в лавке был, помнишь?
- Не рановато ли ему такими вещами раскидываться?
Этли сунул корд обратно в руки слуги и взял свечу.
- Подожди ты, подожди! Акун при смерти, с ним, - тут глаза лысого расширились, - с ним, что-то не то. А если он помрет, то Витор совсем один останется.
- Родственники побеспокоятся, - хмыкнул Этли, вспомнив Сэйлока.
- Нет у него никого, мать давно умерла, от нее у мальчишки осталась только одна сережка на память. Только родня дальняя, где-то в Востойе, то ли в Славиосе, то ли в Роге.
- От меня-то, что надо? Я не лекарь.
- Не поможет там лекарь, с ним у-у-у-у, да что ж ты за бес бездушный! Крут был с тобой Акун, спору нет, так все эта шкатулка проклятущая, она довела его до такого! А мальчишка-то причем?
«Да, ни при чем», - подумал про себя Этли. – «Просто останется один, что там за родня у него, в Востойе, кто знает?».
Этли вновь взял корд из рук Тина и вынул его из ножен. Клинок сверкнул в свете свечи. Слегка изогнутый, с хищным острием, да, самое то, для прогулок по такому району, как Язык. Этли захотелось встать в боевую стойку, правая полусогнутая нога впереди, левая отставлена назад. Левая рука заложена за спину, а правая сжимает рукоять на уровне головы, направив острие на противника. Раз! Удар в ключицу. Два! И рубануть по телу, слева направо! В одно движение, плавно и быстро. Корпус не заваливать, ноги и руки не выкидывать.
- Эй, ты чего руками водишь?
Голос Тина выдернул его из грез. Оказывается, не заметно для себя, он медленно водил рукой с клинком. Увлекся.
- Ничего. Сейчас пойдем, Оттику только скажу, чтобы дверь запер.
Глава 3
О гномах известно мало. Давным-давно, их повелители продли свою свободу эльфам, за дар бессмертия. С тех пор их называют Вечными Королями. Лет двадцать назад лорды-мастеровые, уставшие платить дань эльфам подняли восстание против своих владык.
Лорды обратились за помощью к сардану-императору и тот бросил клич. Все были наслышаны о богатствах, скрытых в подземельях подгорного народа, поэтому на зов откликнулись не только наемник, но и множество знатников, войданов и даже князей*.
Войско вошло в подземные чертоги Таргобала и там же сгинуло. Об их судьбе ничего не известно. Те же, кто выдавал себя за выживших в этом походе, неизменно оказывались, либо лжецами, либо безумцами.
Из записей Аскеля Этли.
По дороге к дому чокнутого Акуна Этли удалось примерно понять, что там произошло. После его ухода, хозяин впал в ярость, бранился и кричал. Сунул еще несколько монет в шкатулку, где они вновь пропали. Тут его и хватил удар.
- Так чего, лекаря-то не позвали?
- Говорю ж, не поможет там лекарь.
- Тебе-то почем знать?
- Почем-почем, вот придешь и увидишь.
- А сказать не хочешь?
- Не хочу. Не поверишь, ты мне.
Так они добрались до дома торговца оружием. Они прошагали мимо запертой на ночь лавки и зашли с другой стороны. Возле колодца, недалеко от дома, им встретился второй слуга – косматый Кивор. Он тащил ведро, полное студеной колодезной воды.
- Жрецы уже здесь, - бросил он Тину.
Жрецы? Этли удивился. Люди зовут жрецов, когда происходит нечто странное, то, что выбивается за рамки повседневной жизни обычного человека. Да, что там творится?
Они вошли в дом. Внутри потрескивал огонь очага, освещая большую комнату. Света хватало ровно настолько, чтобы идти, не боясь споткнуться. Разглядеть помещение в подробностях Этли не смог, увидел лишь затворенные двери, ведущие в соседние комнаты.
Кивор поставил ведро рядом с одной из них и махнул рукой, приглашая Этли зайти. Из-за дверей раздавались голоса. Этли показалось, что один из голосов женский. Он шагнул к двери, но тут она распахнулась и из комнаты вышел сын хозяина – Витор.
- Как хорошо, что вы пришли! – воскликнул он, увидев Этли.
Тут же спохватившись приложил руку к сердцу и совершил жест благословения.
- Вы ведь поможете нам?
Лицо мальчишки белело в полутьме, в расширенных влажных глазах мерцали отблески языков пламени.
- Я даже не знаю, что происходит, - ответил Этли.
Витор кивнул:
- Вы ведь человек бывалый, много видели. Я это понял днем, когда вы заходили к нам.
Тут лицо мальчишки исказилось, отвернувшись он заплакал.
- Да заходи ты уже, - рыкнул Кивор, отводя Витора в сторону.
Этли шагнул в комнату. В свете почти полудюжины свечей он увидел хозяина, лежащего на постели. Вокруг стояли четверо жрецов в зеленых одеяниях. Трое замерли, как изваяния, молитвенно сложив руки. Четвертый распевал священный гимн, красивым глубоким голосом: «Призываем тебя, Спаситель, да изыдут бесы, да прольется милость твоя на этого человека». Из «Жизни и деяния Спасителя», вспомнил Этли, не зря ведь когда-то на теолога учился.
Этли присмотрелся к жрецам внимательнее. Судя по одеждам они из местного храма Милости Спасителя, тот самый, что у рыночной площади. Чего это вдруг слуги божьи примчались целым табуном к какому-то торговцу, посреди ночи? Да и на скромных служителей Триединого они мало походили. Дюжие парни, по ним и не скажешь, что они проводят время в постоянных молитвах. У каждого на поясе внушительный нож. Особо выделялся тот, что распевал гимн: высокий, сухощавый с горбатым носом и черными глазами. Не останавливая пение, он зло и подозрительно зыркнул на Этли.