"Б╕долага" - промелькнуло в голове у Олексы - "Не розум╕╓, дурний, що на нього чека╓". Но он сразу же задавил в себе ненужную жалость. Не в церкви они - а на краю неведомой земли. Да и чего варваров жалеть? Нехристи, дикари. "Але ж вони теж люди!" - снова прозвучал в голове голос отца (как всегда некстати).
Глава 3. Уроки цивилизации
Этим туземцам повезло более других. Жалел их князь: для строительства нужны люди. И потому не разорили их село дотла, да и вообще старались не убивать - и даже не бить понапрасну. В отношении всего остального, Добриня держал войско в ежовых рукавицах: потому и туземки остались всё больше нетронуты киевлянами.
Но человеческая-то природа берёт своё! И дружинники, объединившись небольшими группами, выезжали на ловы - другие "д╓р╓вн╕" искать. Сколько сёл они нашли и что там творили, про то не сказывали. Впрочем, и так ясно. Олекса поехал с ними лишь однажды - и ему не понравилось. Он не понимал бессмысленной жестокости. Ну ладно, пограбили, с туземками "побаловали". Но зачем убивать, мучить? И зачем сжигать их дурацкие деревянные "╕зби"? А воины и сами не понимали зачем бесчинствуют. И Олекс╕ показалось, что злило их миролюбие дикарей, мягкость их характера, робость. Словно мстили русины за это!
В лагерь он вернулся задумчивый. И так ему вдруг всё осточертело! И лес этот неестественный, берёзовый. И убогие меховые палатки. И сирый деревянный остов строящейся крепости. А больше всего - эти люди: и преследователи, и жертвы. И злила его жестокость русинов, и бесила безответность туземцев. Хоть раз бы ударили в ответ. Всё равно б не пощадили, но хоть опасались бы - а значит хоть немного уважали б. Но местному дикарю и в голову не придёт сделать больно другому человеку - пусть даже чужаку, захватчику.
Словно больной, развёл Олекса костёр. Долго сидел в одиночестве и смотрел на пламя. Добриня неслышно сел рядом. И неожиданно положил руку на плечё.
- Ковтни, Поповичу, легше буде, - сказал старик, протянув меховую сумку с мёдом.
Олекса глотает хмельной напиток. Становится теплее и спокойнее. Добриня гладит его по голове, по плечу. И убирает руку.
- Ностальг╕я, юначе? - говорит тихо.
- Що це таке?
- Туга за дом╕вкою.
Олекса задумывается на миг.
- Н╕, чого нема - того нема, - и как-то само собой так получается, что выкладывает он Добрин╕ всё, что на душе.
Старик качает головой.
- В кожного на земл╕ своя доля, - говорит он тихо. - На все св╕й час. Час карати ╕ час мучитись. Час страждати ╕ час мститися.
- Ти про що? - не понимает Олекса.
- Те, що ми тут робимо, то ╓ вкрай небезпечне, - Добриня опускает морщинистое лицо. - Колись за це доведеться платити.
- Хочеш сказати, що нас покара╓ Бог?
- Це досить ймов╕рно. ╤ зробить В╕н це руками наших жертв.
Олекса удивлённо смотрит на него - не рехнулся ли старик? Тот грустно усмехается.
- Тоб╕ зда╓ться, що це неможливо, - констатирует Добриня. - Ти дума╓ш, що туб╕льц╕ назавжди залишаться добрими ╕ тихими. Так?
Олекса кивает.
- Але ж я ╖х знаю, - сообщает старик. - Це ж я приборкував дикуна-╤ллю, я його виховував. ╤ пов╕р мен╕ - в них ╓ колосальний потенц╕ал. Вони швидко вчаться. Якби ми навчили ╖х доброму, под╕лилися досягненнями цив╕л╕зац╕╖ - не було б вдячн╕шого народу!
- А ми ╖х взагал╕ н╕чому не вчимо, - обрывает Олекса.
- Помиля╓шся, Поповичу! - очи русина пылают - не то возмущением, не то страхом. - Ми вчимо ╖х вбивати. А ще - грабувати, ╜валтувати, брехати. ╤ дай Боже, щоб вони не засво╖ли урок!
- Поки що вони не навчилися нав╕ть вт╕кати, - парирует Олекса и сам удивляется презрению в своём голосе.
- Поки що, - Добриня тяжело вздыхает. - Коли вони навчаться, буде п╕зно.
Глава 4. Весна в чужом краю
Даже в этом ледяном краю наступает весна. Олекса уже отчаялся её ждать. Холод убивал его морально. Не хотелось ни двигаться, ни общаться, ни думать. Целыми днями валялся на своём ложе, укрывшись медвежьей шкурой.
Остальные были не в лучшем состоянии. За зиму двое русинов умерло от простуды, а может - от тоски по далёкой родине. Ещё несколько лежали больные. И если бы не ╤лля, доставший у аборигенов какие-то туземные лекарства, умерших могло бы быть больше.