Обернулась - и молча ушла прочь.
...
Олекс╕ тяжело на душе. Сердце бьётся, как ненормальное.
- Оленко, я не знав... Пробач...
- Что ты не знал?! Не знал, как ведут себя киевляне в Залесье? Может и не участвовал в этом безобразии?
Олекса опускает голову.
- Поздно каяться. Я грехов не отпускаю - обращайся к папочке. А хочешь знать, что было дальше?
Глава 9. Родина-мать
- Много ты намучилась, доченька, - вздыхает Яга. - Страшно и подумать, что ты претерпела.
Асталче молча пожимает плечами.
- Много горя принесли нам русины, - продолжает старушка. - И что им не сиделось у себя, на Руси? Зачем пришли к нам, в страну Моксель?
Асталче поднимет голову - очи сверкают, как молнии! А может это просто так кажется - всё-таки зима уже, огонь пылает в очаге, летят искры вверх, тонут в густом дыму. Тесно в "╕зб╕" у Яги.
- Грабят нас русины, неволят, - качает головою старушка. - И когда эта беда закончится?
- Когда прогоним их к Лоухе! - неожиданно выкрикивает Асталче. - Иначе они не понимают!
Яга смотрит на неё с испугом. Почитай полгода прошло, а девица и далее не в себе. Иногда такое скажет, что и слушать страшно.
- Но этого мало, - тихо продолжает несчастная. - Прогоним - придут снова. Нужно нам самим идти на их Русь - сделать им то, что они делают с нами.
- Что ты такое говоришь, доченька? - ужасается Яга. - Разве можно другому горя желать?
- Можно, - сухо говорит Асталче. - И нужно.
Тяжело Яге такое слушать. Но не даром же она шаманка! Знает, как помочь бедной девочке: надо пойти к Родине-матери и принести ей подношение. Она добрая - поможет исцелить Асталче.
Деревянная хата Яги стоит на сваях, похожих на огромные куриные лапы. Спустившись по лесенке, идут девица со старухой заветной тропинкой. Снег скрипит под ногами, а вокруг - заснеженные ели. Мороз щиплет щёки, подгоняет.
Вот и святилище. Под огромным еловым навесом - деревянная статуя женщины. Руки у неё скрещены на груди. Голова скромно опущена.
- Родина-мать! - говорит Яга. - Заступница наша.
- Заступница! - Асталче вздрагивает от нервного смеха. - Да у неё и оружия-то нет!
Яга с ужасом смотрит на девушку.
- Как же она нас защитит? - не унимается несчастная. - Со скрещенными руками?
- Не обижайся на неё, Родина-мать, - тихо говорит Яга. - Вразуми бедняжку. Вот, дары наши прими...
Она ставит у ног статуи лукошко с сушёными подберёзовиками и подосиновиками. Кланяется до земли и идёт прочь, утягивая за собой Асталче.
С того дня переменилась девушка. Каждое утро идёт в лес с топором, возвращается лишь затемно. Где ходит и что делает - не сказывает. Качает головой Яга - может, на поправку пошла бедняжка?
А весной, как начал снег таять, взяла Асталче Ягу за руку и сама потянула ко святилищу.
- Смотри, что я сделала! - говорит.
А сама аж сияет. И улыбка у неё широкая - как когда-то. Лишь в глазах какие-то странные искорки.
Смотрит Яга - и за сердце хватается: старая Родина-мать порубана на части. А на её месте - новая статуя, вырубленная из цельного дуба.
- Вот наша новая Родина-мать! - говорит Асталче с гордостью. - Ей и поклоняться будем! А старая своё отжила.
У новой Родины волосы распущены, голова гордо поднята. И руки занесены над головой: в одной - щит, а в другой - длинный нож, как у русинов.
- Уж она-то сможет нас защитить! - радуется Асталче. - А подносить ей надо не грибочки и ягоды, а свежую кровь.
И достаёт девица из клети синицу, и мгновенно перерезает ей горло, окропив кровью ноги Родины-матери.
- Что ты, родная... - Яга и слов-то не находит. Страшно ей всё это.
Но Асталче её не слушает, сама с собой говорит:
- Синичка - цвета русинских хоругвей, жёлтая с синим. Придёт день - мы и их принесём в жертву. И поставим нашу Родину-мать у них в Киеве!
Яга тихо плачет.
- Девочка... да ведь ты стала... русинкой... киевлянкой...
А Асталче лишь звонко смеётся.