Волку же все ненавистно в Переяславце стало. И болгары, и церкви их, и град весь. Только и думал о том, чтоб царь Борис побыстрее к граду подошел. Волку сечи хотелось. Сердце крови требовало. Изрубит всех болгар до последнего! Переяславский люд уже предупредил, что если надумают помогать своему царю, весь город спалит, никого в живых не оставит. Сам помрет и никому жизни не даст. От речей воеводы все помрачнели: и болгары, и дружинники, и купцы русские с посадником. Поняли, что коли не одолеют царя Бориса, все здесь помрут.
А в это время купец киевский с грамотой важной для воеводы возвратился. Как на пристани сошел, так и бросился к Волку в терем.
– Все сделал, воеводушка славный, все как ты хотел! – радостно воскликнул торговец да в ноги поклонился, грамоту достав из-под рубахи.
Волк же только буркнул безразлично:
– Не нужна она мне более, выбрось.
– Как это выбрось? – подивился купец. – Это же грамота важная, о расходе твоем с женой киевской, чай, и купцом Сусловым подписана, и самим князем. Как это выбрось?
– Сказал, не нужна более! – рявкнул на него воевода.
Купец на пол осел, не переставая на Волка смотреть удивленно.
– Я столько ради нее сделал, – стал причитать жалобно. – Как ветер, летел сначала в Киев, потом обратно. А в самом Киеве сколько пришлось мне сделать, чтоб ее добыть…
– Если ты про вознаграждение, – догадался Волк, – то все будет как условлено. Ты же волю мою выполнил. Так что можешь идти грамоты на себя составлять.
– А с разрешением княжеским как быть?
– Да порви его! – повторил Волк недовольно.
Купец снова в ноги поклонился да вышел, спиной из терема пятясь. Когда же во дворе оказался, думал порвать грамоту из Киева, как велено было, но сдержался. Решил припрятать на груди в карман тайный. Не посмел уничтожить документ такой важный, самим Великим князем подписанный. Чай, еще на что-нибудь пригодится.
Глава 27
Тем временем царь Борис с несметным войском подходил к Переяславцу. Горел весь жаждой мщения. Теперь русичи ему за все ответят! И за позорный его побег, и за царские палаты разрушенные, и за град отнятый. Смело вел воинов своих Борис на русичей. Ничего не боялся. Чай, за ним и болгары, и византийцы идут, войско большое и сильное.
Когда наконец они к стенам Переяславца подступили, решил Борис сначала переговоры вести, да и вызвал на толк воеводу русичей. Хотел войско свое большое показать и страх в сердца врагов вселить. Встреча была за стенами града назначена, чтоб ни лучники русичей царя не смогли сразить, ни царские лучники воеводу Переяславского.
Выехал к Борису сам Волк на коне черногривом и статном. Борис внимательно к воеводе присмотрелся, уж больно черты знакомые.
– Ты?! – изумился царь, да сердце его еще больше жажда мести обуяла. Ведь именно этот вой русский его в побег обратил, да еще и девицу на откуп потребовал.
Волк лишь ухмыльнулся.
– Я. А ты еще кого-то ждал, Борис? – ответил воевода дерзко, никакой чести царскому достоинству не оказывая. Для него Борис был лишь псом трусливым. Вон сколько воинов привел, чтоб малую дружину русичей сразить!
– Слушай мои условия, воевода, – пренебрежительно сказал царь. – У меня войско грозное. Не выдержит дружина твоя малая моего натиска, все погибнете. А коли сам град мой отдашь, разрешу уйти вам целыми и невредимыми.
Волк слушал, что царь говорит, да вида не показывал, какая ярость его охватила от наглых слов болгарина.
– И еще, – добавил Борис, – возвернешь мне Тодорку славную.
Волк от столь неожиданного требования сначала замер, а потом рассмеялся во всю грудь, оскорбив Бориса своим невежеством. Но царь сдержал гнев. Еще успеет отомстить за все наглому русичу.
– Так ты из-за нее сюда пришел? – продолжал смеяться воевода Переяславский, не обращая внимания на побледневшее лицо царя. – Да еще такое войско собрал. Вои твои-то знают, что за бабу биться идут? – съязвил Волк.
– Не твоего ума дело! – крикнул царь. – Сам ты тоже, помнится, из-за нее бился.
Волк сразу умолк. Борис ведь правду сказал. Он тоже когда-то из-за нее первый в град полез, шкуру свою подставляя. Но на царские слова лишь блеснул воевода глазами серыми да холодными.
– Девку свою можешь забирать! Я с ней вдоволь уже навеселился. Более в ней не нуждаюсь. А вот град наш славный да русский Переяславец я тебе, Борис, так просто не отдам. Много кровушки прольется византийской да болгарской. Это я тебе обещаю, – и сверкнул глазами на царя, как мечом воздух прорезал.