Не выдержал Ярослав, развернул ее к себе задом, на стол водрузил да вздернул вверх юбки.
«Вот сучье племя!» – выругался про себя новгородец, но не остановился, дело своё делая. Давно у него бабы не было, ох как давно! А Ярмила все бедрами покачивала, так по нраву ей грубость мужская пришлась.
– Ах, тебе нравится? Распустилась, подлая! Я тебя за мужа твоего сейчас так поотхаживаю, чтобы знала, как другим молодцам улыбаться!
И разорвал Ярослав на спине девичьей сорочку грубую да начал лупить по спине кожаными ремнями поясными. Этого девка вовсе не ожидала, совсем по-другому застонала, стала вырываться бойко. А дружинник не таков был, чтобы от него девка без воли его сбежала.
– Вот тебе, змея! Вот тебе, подлюка вятская!
Стегал её и стегал, пока рука сама не замедлилась. Ярмила тут же из-под него выскользнула. Лицо заплаканное, спина вся в ссадинах красных. Натянула кое-как на себя рубашку разорванную да к выходу побежала.
– Стой! – крикнул Ярослав повелительно. Девка замерла. Не смела ослушаться тона такого.
– Коли еще раз придешь, придушу, – спокойно сказал новгородец и блеснул глазами волчьими холодными, как нож в грудь воткнул.
Ярмила оглянулась на него испуганно да выбежала из избы. Благо во дворе никого не было, все дружинники на охоте, никто и не заметил девку опозорившуюся.
А когда прибежала к себе в избу, кинулась на кровать да расплакалась. Плакала она от своей же глупости. Вон ей какого мужа нежного да доброго судьба послала, а она того не заметила, все на серого волка сматривала. Да обманулась девица. Думала, что полюбовниками станут, а он совсем другое задумал, своё взяв, отлупил да выгнал с позором. Ох как ошиблась-то! Поняла, что не будет властвовать над ним да любиться всласть. Не нужна ему. Вон и грязными словами поносил, змеей и подлюкой называл. Да она и есть такая, мужу славному изменила, честь его попрала. Завыла от мыслей горьких, как зверек раненый, Ярмила. Да изменить уже ничего нельзя. Чай, муж заметит синяки на спине девичьей и допрос учинит.
***
Так и сталось. Вернулся Мстислав в избу свою да застал женку тихо сидящей около оконца. Кинул он ей под ноги шкурки богатые, стал рассказывать про ценность меха каждого да по спине погладил нежно. А Ярмила как дернется от боли! Муж сразу это заметил.
– Что с тобой, Лада моя? Чай, больно тебе?!
Женка только слезу сглотнула, но осталась сидеть молча.
Мстислав призадумался. Неладное что-то с его женкой произошло, пока он охотился.
– Сними рубаху, – сказал спокойно, но повелительно.
Ярмила послушалась. Все равно не скроешь уже. Сняла рубаху, оголив синяки от рук мужских.
Мстислав побелел как полотно.
– Кто? – лишь спросил мучительно.
– Ярослав, – тихо ответила девица.
Отшатнулся молодец от услышанного.
– Врешь, подлая!
– Не вру, вы на охоту ушли, он один здесь и остался.
Не хотел верить своим ушам Мстислав. Чай, с Новгорода самого с Ярославом не разлей вода были. Не мог он поверить, что друг верный женку его тронул. Но синяки сами за себя яснее ясного говорили. Понасиловал все-таки брат названый!
Мстислав молча поднялся, подошел к мечу своему, что на стене висел да сверкал острием холодным. Взял его в руку правую и направился к выходу.
– Не ходи, муж мой! – крикнула Ярмила да в ноги ему кинулась.
– Отстань, баба! Он меня посрамил, вот пусть и ответит.
– Не пущу, убьет он тебя!
– Это мы еще посмотрим, – и Мстислав оттолкнул Ярмилу.
Но та на ноги вскинулась да грудью девичьей проход загородила.
– Не ходи, он ни в чем не повинен!
Мстислав замер.
– Говори!
– Я сама, сама к нему пошла! Он и не звал меня, а я решила водицы ему свежей принести. Сама его завлекла на беду, бедрами качала да улыбалась. Сама к нему подошла да юбку вздернула. Вот и не сдержался. Знала, что не сдержится. За тем и шла!
Муж стоял как громом пораженный. Когда же осознал слова девичьи, его чуть не стошнило от признания мерзкого. Лучше бы не говорила того вовсе, ведь полюбил он ее.
А Ярмила не жалела, что сказала правду. Может, хоть сейчас ее побьет да силу мужскую выкажет.
Мстислав же оперся о стену, тяжело дыша. Обидно ему было, что друг женку его понасиловал. Да ведь понимал, что нет в том вины Ярослава. Кто б на его месте сдержался, если баба сама себя предлагает? Да никто! Не родился еще такой муж на свете белом.
Посмотрел на жену свою Мстислав, подошел к ней вплотную да приставил холодное лезвие к шейке девичьей.
Ярмила вздрогнула, поняв, что ее ждет. Но лишь улыбнулась молодцу.
– Вот и доказал мне, муж возлюбленный, что ты сильный воин да славный. Не разобрала я в тебе того ранее, вот и поплатилась.