Стали мужи важные пироги есть. Попробовал их и посадник, да глаз с девицы не сводил, что в угол отошла и скромно взор потупила.
– Ох какие пироги-то славные! – воскликнул неожиданно. – Кто готовил?
– Дочка моя, – ответил купец.
– Передай ей от меня поклон низкий за такие яства вкусные, – заулыбался тот.
– Так сам и передай, чай, по левую руку от тебя стоит.
Посадник ошеломленный к девице повернулся, от которой взгляда не мог ранее отвести, да покраснел. Но встал из-за стола и поклонился. Святослава ему тоже в ответ поклонилась, честь отдавая.
– Мои пироги да вам на усладу, – ответила мелодично, словно соловушка.
С тех пор посадник и стал ходить к ним каждый день, расположения купеческой дочери добиваясь.
Святослава улыбалась ему, смеялась на шутки мужицкие, а сердце все не разжигалось чувством трепетным. Но она не прогоняла посадника, знала, что батюшка именно его ей в мужья выбрал. Значит, судьба дочери купеческой скоро замужней молодицей стать.
Вот и ударили по рукам купец да посадник, сговорясь о Святославе. Посадник же сказал, что ему в Смоленск надобно вернуться на зиму, дела срочные уладить да терем для невесты подготовить. Обещался вернуться к началу года, сразу после Масленицы, да засватать девицу красную, а потом в Смоленск увезти, где свадьбу и справят. На том и порешили с купцом.
И все уже шло к тому, чтобы Святослава замужней стала, чай, зиму переждать, да как увидела она Ярослава за столом свадебным, так и забыла про жениха нареченного. Да только не рано ли забыла? Волк ей не рад был, вспоминать даже и не думал.
Святослава опять в подушку нос уткнула да заплакала. Ох как больно-то ее сердечку! А за дверцей в горницу девичью Никита Емельянович стоял и дочкины рыдания слышал. Знал, отчего та плачет. Видел того Волка на свадьбе с глазищами серыми холодными.
Глава 14
Ярослав быстрым широким шагом шел со свадьбы в свой терем, не останавливаясь и на приветствия людские не откликаясь. Не до них ему было.
Как зашел в хоромы просторные, сорвал с себя плащ с мехом дорогим и швырнул на пол. Подошел к столу да уперся в него руками. Глаза его бешено блуждали, лицо от гнева покраснело, жилы на руках вздулись. Не выдержал Ярослав напряжения и стал крушить все подряд в хоромах. Стол разбил, перину порвал да стулья разломал руками сильными. Когда выплеснул весь гнев, уселся на пол и руками голову обхватил. Замотал ею так сильно, будто выбросить что-то хотел. Но образ девичий не спешил думы его покидать. Опять златые волосы увидел да глаза изумрудные сверкающие.
Выругался сотник да стал хмельное искать, чтобы забыться.
В это время в терем хазарка плененная вбежала. Она у Ярослава в служанках осталась. Дружинникам нельзя было с собой на княжий двор баб брать, вот новгородец ее и приютил, чай, сам из Саркела вывез на утеху свою.
– Чего надобно тебе, дура? – крикнул он ей.
– Ничего-ничего, хозяин, шум услышала, вот и прибежала посмотреть, все ли ладно здесь, – испуганно пролепетала хазарка.
– Убирайся, – рявкнул сотник, но тут же передумал. – Нет, постой!
Та замерла. Сжалась вся в комочек, предчувствуя беду.
Ярослав окинул девку взглядом оценивающим. Хороша была хазарка. Правда, немного потасканная дружинниками его славными, но все еще хороша.
Указал он ей молча рукой на перину порванную. Хазарка всхлипнула, глаза ужасом наполнились. Знала, что сей жест немой означает. Станет лютовать сейчас над ней. Ох, уж лучше всей дружине разом угождать, чем ему одному! Но девка покорно пошла к перине, знала, что сотник не любил неповиновения и мог пришибить. А жить-то хотелось.
Ярослав до зорьки утренней не отпускал бедную. Хотел словно за все обиды бабские наказать. Да из головы все не шли волосы златые да глаза изумрудные.
Отпустил он хазарку, когда сам уже изнемог. Та еле-еле из его терема выползла, поверить не могла, что жива. И не выдержала хазарка более унижения такого и побежала прочь от хозяина жестокого, куда глаза глядят.
А Ярослав обессиленный упал на пол и заснул тут же, как младенец, будто ничего и не сделал скверного.
***
Прошло два дня. Сотник княжеский полностью в тренировки воев погрузился. А еще ходил к княгине Ольге дела важные обсуждать да о болгарах с Византией толковать. Знали и Ольга, и Волк, что после разгрома хазар с одним из государств соседних придется сцепиться, ибо тем не понравится укрепившаяся Русь под боком. А Византия зорко смотрела за русами, только и ждала момента, когда те ослабнут.